Рыцари пречистой девы - Рудазов Александр

Маг криво усмехнулся, взирая на три вытянувшихся физиономии, и пробормотал слово Исцеления. Разрез немедленно сомкнулся, оставив тонкий белый шрам. Креол обтер платком кровь с лезвия ножа и с ладони и выжидающе посмотрел на воровского старшину.

– Это, конечно… – с трудом выдавил из себя Джейх, все еще глядя на руку мага, – выглядит впечатляюще, святой Креол… С другой стороны, паладины тоже могут так лечить – я однажды сам видел…

Он еще немного поломался, но по его лицу стало ясно, что он потихоньку сдается. Несмотря на свою не самую достойную профессию, Джейх был образцовым семьянином и желал своей дочери счастья.

Саму девушку тоже не пришлось долго уговаривать – она явно была готова на всё, чтобы стать хоть чуть-чуть симпатичнее. Разве кому-нибудь нравится, когда на тебя смотрят в лучшем случае с жалостью?

Креол движением пальцев усыпил дочь воровского старшины и заперся с ней в маленькой комнатке, потребовав, чтобы его не беспокоили. На три часа во всем доме воцарилась мертвая тишина…

Маг задержался всего на одну минуту дольше назначенного им самим срока. По истечении этих лишних шестидесяти секунд дверь распахнулась, и на пороге появился усталый, но очень довольный Креол. За его спиной виднелось что-то накрытое белым покрывалом.

– Проснись! – приказал маг, щелкая пальцами, и сорвал покрывало, демонстрируя свою работу.

– Черт возьми… – пораженно прошептала Ванесса.

– Пречистая Дева! – благоговейно ахнул лод Гвэйдеон.

Креол и вправду сотворил чудо. Он переделал буквально всё. Бедра девушки стали полнее, а лодыжки, наоборот, тоньше. Коленки и локти уменьшились и теперь уже не выступали острыми углами. Плечи сузились, а филейная часть расширилась. Грудь увеличилась – вместо пупырышков максимум половинного размера маг нарастил второй размер, как у Ванессы. Шея стала немного короче и перестала быть похожей на цыплячью. Уши приобрели очень изящную форму, подбородок уменьшился и приобрел милую ямочку, рот сузился, а губы налились, нос укоротился и принял другую форму. Глаза тоже стали на место, а брови потемнели и стали гораздо гуще. Вот разве что к волосам маг не притронулся. Креол, похоже, недооценил свои силы, обещая улучшить дело совсем чуть-чуть – с помощью магии и ритуального ножа он превратил дурнушку в… ну если не красивую, то уж точно хорошенькую девушку. Теперь Ванесса окончательно поняла, почему в Шумере так дорожили своими магами…

– Что, уже всё? – робко пролепетала Лмора, заметив, как пораженно смотрит на нее отец. – Что-нибудь изменилось?

Ванесса сжалилась над испуганно дрожащей девушкой и дала ей зеркальце. Та посмотрела… протерла глаза и посмотрела еще раз… перевернула зеркальце, чтобы убедиться, что тут нет никакого подвоха… снова посмотрела. А потом дико завизжала. В этом визге было столько неподдельного счастья, что Джейх даже прослезился. Креол недовольно поморщился – он терпеть не мог женских криков.

– Это я? – все еще не веря, переспросила бывшая дурнушка. – Это в самом деле я? Это… это останется насовсем? Не исчезнет, правда?

– Шрамы исчезнут через два-три дня, – добродушно пообещал Креол, указав на еле заметные красноватые линии на лице. – До тех пор желательно поменьше двигаться и получше питаться – организму требуется время, чтобы освоиться с изменениями. Превращение окончательное – биомагия работает медленнее трансформации, но намного надежнее… Ты удовлетворен моей работой, вор? В таком случае плати по счетам, а то сделаю, как было!

– Не надо! – в ужасе отшатнулась дочь воровского старшины.

– Я всё расскажу! – поспешил заверить Креола счастливый отец. – Всё, что мне известно! Святой Креол, да я же вам теперь по гроб жизни… всё, что у меня есть…

– Шевели языком! – прорычал начавший закипать Креол. Он сам крайне неохотно благодарил других, и почему-то очень злился, когда его благодарили за что-то.

– Да-да, сейчас, – поспешил исправиться Джейх. – С самого начала… Алесто Кобук родился здесь, в Жлиае, в тысяча семьсот пятьдесят пятом году. Его отец служил у моего отца телохранителем – мой отец был воровским старшиной передо мной, – пояснил он. – В тринадцать лет Алесто взяли в ученики, и он сразу начал с домушничества – по карманам шарить не умел, а вот замки вскрывал очень ловко. В тысяча семьсот семидесятом году его старшая сестра удачно вышла замуж – за воровского старшину Гисхака и переехала к нему, забрав с собой брата. С тех пор я ни разу не видел Алесто и ничего о нем не слышал.