День револьвера - Уланов Андрей

Я глянул на небо. Солнце уже миновало зенит, но до его захода еще оставалось часов шесть.

— Успеет. Мы шли с грузом, она пойдет налегке. И потом, что еще мы можем сделать? Оставить здесь?

— Взять с собой.

— Ы-ы-ы?! — Это выдохнул Толстяк, но и я был примерно того же мнения.

— Не могу поверить, что ты это сказала. Мне казалось, ты ей… сочувствуешь.

— Так и есть, — подтвердила Лисса. — И я не понимаю вашего удивления.

Жара, подумал я, все дело в этой проклятой жаре. Наверное, это и есть главный секрет Запретных Земель — здесь опаснее всего не монстры, не зеленокожие и даже не Дикая Магия, а жара. Она сводит с ума людей и нелюдей, заставляет их совершать один идиотский поступок за другим — и рано или поздно это заканчивается костяком среди песков. Точно-точно. Вот, например, я сейчас стою посреди пустыни в компании гоблина, оборотня и вампира — впору от страха помирать, а у меня всех мыслей: ну и припекает же…

— Компаньон, — вкрадчиво начал я, — возможно, ты позабыла, но мы идем в глубь Запретных Земель. Тебе не кажется, что это далеко не самое безопасное направление?

— Кейн, а тебе не кажется: если мы поможем этой девочке выжить, она, в свою очередь, поможет нам?

— Но чем?!

— Я хорошо фехтую.

Еще одна любительница подкрадываться со спины. Мало мне было гоблина с Лиссой…

Повернувшись, я увидел спасенную нами девушку… и, кажется, сумел не покраснеть. Хотя повод был… и его было много. А одежды на вампирке — наоборот. Блузка без рукавов и короткие штаны — в приличном обществе такой наряд годился разве что в качестве первого слоя нижнего белья, под роскошное платье.

Конечно, до ближайшего приличного, даже с большой натяжкой, общества было миль сто — сто пятьдесят, но все же…

— Меня учил отец. Хотел, чтобы я стала охотником на вампиров.

Все это произносилось негромко, до неестественности ровным тоном — и оттого звучало еще более жутко.

— Вот как…

Я, наконец, собрал в себе достаточно храбрости, чтобы смотреть ей в лицо. Глаза в глаза и все такое. В конце концов… черт!

Это была плохая, нет, очень плохая идея. Вместо нормальных зрачков у нашей «находки» имелись звездочки — шесть или семь скошенных по часовой стрелке лучей.

— А стрелять, — прочавкал Толстяк, — папаша твой учил?

— Нет. — Звездочки на миг потускнели. — Граф учил меня фехтованию. Еще были танцы, алхимия, математика и шахматы.

— И все? — удивилась Лисса.

— Граф? — это одновременно с ней выдохнул я.

— Мой отец. Все должны были называть его «Ваше Сиятельство», — пояснила девушка и, повернув голову к Лиссе, добавила: — Вышивание крестиком.

Мне доводилось встречать людей, имена которых звучали куда страннее, но графов среди них не числилось. Как, впрочем, и других представителей аристократии. Так что секунд пятнадцать я тщетно пытался представить себе графа Вышивание Крестиком, пока до меня не дошло, что финальная часть ответа относилась к вопросу Лиссы.

— Довольно странный набор для юной дворянки, — задумчиво сказала китаянка. — Как, впрочем, и выбор профессии.

— Странный? Чем?

Так и не дождавшись ответа — Лисса, судя по её виду, на какое-то время забыла не только английский, но и китайский — вампирка снова повернулась ко мне.

— Мои шпаги где-то здесь. Найдите их.

— Уже бегу, ы-ы-ы, — фыркнул Толстяк, вгрызаясь в мясо. — Прям ног не чую.

Лично мне мысль о беге нравилась. Куда-нибудь подальше от этой дружной компании, где только и ждешь, что кто-то кому-то начнет перегрызать глотку.

— Ты не бежишь, — констатировала вампирка после примерно минутного разглядывания гоблина. — Ты грызешь конину.

— Какая наблюдательность, ыхы.

— Беги.

Гоблин, конечно же, и не подумал сдвинуться даже на полшажка. В какой-то миг я испугался — не останемся ли мы без проводника? Судя по наглому поведению, гобл рассчитывает продержаться секунды две-три, а там и мы с Лиссой подоспеем. Трое на одного — это уже залог победы. Правда, обычно речь не идет о сытом вампире, с необычными даже для вампиров способностями.

Впрочем, беловолосая решила эту задачу по-своему.

— Твой слуга не подчиняется мне, — заявила она. — Прикажи ему.

Я живо представил Толстяка в черном фраке, с подносом в лапах, протяжно запевающего: «Ваш ко-о-офе, са-а-ар!» Зрелище, способное украсить собой любой великосветский прием — если вы жаждете полюбоваться, как ваши гости спасаются бегством через окна.