Месть колдуна - Иванович Юрий

Поздно вечером полковник опять собрал у себя всех десятников и познакомил с распорядком дня, планом занятий на ближайшие несколько дней и предупредил, что в течении первой недели никто из вновь прибывших не имеет права покидать территорию замка. А сделать это можно лишь после повторной проверки под Сонным Покрывалом. Дав понять ясно: эту проверку будут проводить самые опытные и лучшие в своей отрасли психологи.

В ответ десятники понимающе покивали головами и разбежались к своим подчинённым. Ведь на утреннее построениё все должны были выйти в новой форме и создать на высшее начальство самое благоприятное впечатление. Похоже, сам полковник этого начальства совершенно не боялся, и запугивал им скорей на всякий случай. Скорей он элементарно просил наёмников относиться к дисциплине с надлежащей строгостью и ответственностью. Показывая тем самым чудеса дружественного расположения к людям, и к личному составу вверенного ему полка – особенно.

Вернувшись в казарму, Кашад окунулся в море организационных и повседневных мелочей, какие обычно сваливаются на голову только что прибывшего на новое место дислокации отряда. И лишь далеко за полночь добрался до своей, вернее до их, совместной с Золаной, комнатки. И был приятно удивлён, если не сказать поражён, появившимся в ней уютом, чистотой и опрятностью. Хотя из мебели почти ничего и не было. Две сдвинутые вместе одиночные кровати, аккуратно связанные крепкой бечёвкой, две тумбочки у изголовья и один большой шкаф в ногах. Зато шторка на окне, и две зелёные веточки сосны в банке на подоконнике, создавали некоторую видимость домашнего очага. Сама женщина дремала, свернувшись калачиком на обеих подушках. Видимо, что бы не прозевать его прихода.

Кремон тяжело вздохнул и подумал:

«А что делать, приходится спать с врагом. Будем надеяться, что долго такое продолжаться не будет. Вряд ли мы здесь будем всю зиму, а то и весну прохлаждаться. Так что погреться иногда просто необходимо для здоровья…»

Лишь только он разделся и присел на кровать, как женские руки ласково обвили его за плечи.

На следующий день стала понятна излишняя либеральность полковника Залана Лирта. Фактически каждый попал под командование того, кто его недолюбливал. Во время дальней дороги малейшие разногласия между наёмниками фиксировались и теперь шли на пользу общего дела. Люди начинали гонять друг друга с раннего утра без окриков и указок высокого командования.

Естественно, что десятка Кашада Низу попала под опеку самого жёлчного и придирчивого сотника из трёх, которым и назначили хорошо помнящего все обиды и проявленное неуважение Куцера Манка. Он так прямо и высказался после утреннего построения:

– Вы у меня теперь попляшете! Живо научитесь должному почтению к командирам!

Самому Кремону было глубоко наплевать на зарывающегося сотника. Его мысли были направлены лишь на то, как быстрей наладить поиск наиболее защищённых мест в Кихоне, и использовать для этого любую подвернувшуюся возможность. А вот менсалонийка не выдержала и презрительно хмыкнула после последних слов важно расхаживающего перед строем сотника. Что не прошло мимо его ушей:

– Надо же! У нас даже есть недовольные моим чутким руководством?! Десятник Низу, отправите наёмницу Мецц на четыре ближайшие ночные вахты на пост Раздумий.

– Сделаем, господин сотник! – тут же бодро ответил Кашад. Что такое «пост Раздумий», он ещё и сам не знал, но в душе очень порадовался именно ночным наказанием для провинившейся. В этом случае никто не заметит перегрев его тела после возвращения сознания из ночных поисков. То есть вредный сотник Манк, сам того не подозревая, оказывал немалую услугу своему подчинённому. Но как Куцер при этом злорадно и открыто насмехался! Как же, лишил непочтительного зазнайку женской ласки! Пусть теперь помучается!

Первый день пролетел в изматывающих тренировках. Кремон подобные испытания проходил без особого напряжения, чуть ли не играючись. Хотя, помня настырность и фантазии капитана Коперрульфа, старался не нарываться на дополнительные нагрузки и делал вид, часто ему приходится весьма тяжело.

Поэтому разъярённый сотник внутренне ликовал: «Не так уж и силён этот молодой выскочка. Неделя, две и вся спесь с него слетит вместе с кровавым потом!» Куцер Манк гонял всех своих подчинённых одновременно и старался для каждого десятка выдумывать просто потрясающие по сложности физические упражнения. Невменяемый просто поражался такой буной фантазии, но, тем не менее, в душе признавал полезность и действенность оных для физического развития. И даже взял несколько приёмов в свой арсенал.

Во время ужина выяснилось, что же собой представляет пост Раздумий. Названный так каким-то шутником в незапамятные времена именно из-за того, что думать там было весьма проблематично. На этот пост направляли особо провинившихся наёмников. Потому как на нём даже постоять нельзя было. Вся верхняя площадка одной из башен постоянно вращалась против часовой стрелки. Но это не означало, что можно было остановиться и покататься как на карусели. Ибо в одном месте коридор пересекали тонкие стальные пруты, прикосновение к которым вызывало обильный дождь по всему коридору. Причём безжалостные струи ледяной воды ещё и отдавали неприятным запахом. Поговаривали, что воду в сборнике не меняют от сотворения башни. То есть несущему вахту приходилось постоянно двигаться вперёд, иначе его относило вращение пола на пруты, те от прикасания открывали запоры, и ледяная купель продолжалась несколько минут. А что бы воин не слишком топал по деревянным решёткам пола, тот весь был устлан старыми и прогнившими тряпками. Что вполне естественно не улучшало запах низвергающейся на головы несчастных жидкости. К тому же комки вечно мокрых тряпок не создавали особого комфорта, который испытываешь при прогулочном, пусть и немного быстром шаге. Возможности полюбоваться на окрестные очаровательные пейзажи из широких застеклённых окон, фактически не было. Приходилось тщательно смотреть под ноги, непроизвольно всем видом показывая некую задумчивость. Остаётся лишь добавить, что искусственного освещения в коридоре никогда не было, а обе луны в здешних пасмурных краях на небе появлялись крайне редко.

В первое утро Золана пришла в их с Кашадом комнатку кипящая от гнева и благоухающая миазмами заплесневелой и протухшей воды. Еле успела отмыться к утреннему построению. Зато Невменяемый успел четыре часа «побродить» отделённым сознанием по столице Ледонии.

На второе утро его подруга менсалонийка пришла совершенно сухой и лишь с лёгким неприятным запахом от одежды. Гордо заявив, что со своей ловкостью она вряд ли будет ещё хоть раз выглядеть как мокрая курица.