Резиденция феи - Завойчинская Милена

— А маги для чего?

— Для ритуалов. Под определенной звездой можно и нужно совершать конкретные действия, и не стоит делать это в другое время.

— Ага… То есть по идее Лилирейя — это все же планета. Слушай, а давай попросим у князя или у магов, карту вашего неба. Я попробую на Земле у астрономов узнать, известны ли им эти скопления звезд. И в Ферине тоже добудем такую карту. А со временем и в Мариэли. Там все вообще как-то непонятно, у них два спутника.

— Два у кого? У Мариэли? — не понял он.

— Луны. Два спутника планеты — две луны.

— Зачем тебе все это? — Он с любопытством смотрел на меня.

— Ну интересно же! Неужели тебе не хочется все это узнать?

— Хочется. Но знаешь, ты очень…

— …странная, ага. Ты говорил.

— Нет, — хмыкнул лирелл. — Ну то есть странная, это да. Но ты удивительная. Я еще не встречал ни одной женщины, которой было бы интересно сравнить карты звездного неба нескольких миров и которая бы мечтала разобрать движущуюся повозку, чтобы взглянуть на элементаля. И которая бы при этом лепила из соленого теста фигурки с совершенно чужими детишками, а потом сама пекла пирожки, имея десяток слуг. Но при этом обсуждала бы со своим магом, как написать специальную программу для компьютеров — Эйлард так это называл, чтобы можно было вводить тексты разных миров. И давала деньги нищему, ведя при этом с ним светские беседы… И… Да много всего, я даже не смогу перечислить.

— Я вся такая внезапная, такая противоречивая вся, — произнесла я фразу из любимого фильма, а потом почувствовала, что краснею. Очень уж неожиданной была эта характеристика.

— Именно, — улыбнулся Эрилив. — И абсолютно непредсказуемая. Я вообще не могу представить, что ты выкинешь в следующую минуту.

— Это разве плохо?

— Это прекрасно! Ты…

— …странная? — вздохнула я.

— Ты потрясающая!

И вдруг я за спиной Эрилива увидела движущуюся по тротуару фигуру, которая заставила меня напрячься, а улыбка моя завяла. В нашу сторону двигалась мама Алексея. Я ее не видела два года, с тех самых пор, как она выставила меня с вещами за дверь практически в ночь, заставив ночевать на вокзале за неимением у меня в тот день денег на гостиницу. И еще столько же бы не видела! Я даже квартиру себе сняла на другом конце города, чтобы, не дай бог, не столкнуться с ней на улице. Настроение мое резко упало, и я низко наклонила голову к бокалу, стараясь отгородиться локтем от проходящей мимо особы. Но как же… От этой пронырливой грымзы спрячешься! Эрилив, приподняв брови, смотрел на меня, пытаясь понять такую резкую смену моего настроения.

— Вика? — Ее голос раздался совсем рядом.

Черт! Ну вот, шла себе мимо и шла бы дальше… Что ей от меня надо?

— Здравствуйте, Ольга Константиновна. — Я, скрипнув зубами, подняла голову и поставила стакан с коктейлем на стол. Молча глядя на свою несостоявшуюся свекровь, я даже не пыталась изображать радость от встречи.

— Виктория, вот уж неожиданная встреча! — Она вплотную подошла к деревянной оградке, отделяющей площадку со столиками под навесом. — Что ты тут делаешь?

— Пью безалкогольный коктейль и ем десерт, — сухо ответила я.

— Ах, да я не про это! — Она небрежно махнула рукой. — Что ты делаешь в городе?

— Живу. — Я приподняла брови.

— А ты разве не уехала в это свое… как его там… Мухосраново?

— Вы что-то путаете, Ольга Константиновна. Правильно говорить Мусохраново, и это село находится в Кемеровской области, — вежливо ответила я, стараясь не скрипеть зубами от злости. — А я совершенно не оттуда родом.

— Да какая разница, из какой ты деревни! — Она снова небрежно махнула рукой.

— В общем-то никакой. Учитывая, что я не из деревни. Вы что-то еще хотите мне сказать? — намекнула я, что вообще-то ей совсем не рады. — Или это все?

— Как была ты невежей, так и осталась, — поджала она губы. — Я бы на твоем месте уже пригласила собеседницу за стол и предложила выпить кофе.

— На вашем месте вы, Ольга Константиновна, выбросили меня в ночь из дому, после того как ваш сын украл все мои деньги. Вы действительно полагаете, что у меня есть желание приглашать вас за свой стол? — И я вежливо улыбнулась.

Когда-то я до дрожи боялась этой склочной неприятной женщины, которая ежедневно искала повод ткнуть меня носом в какие-то мелкие просчеты и сказать какую-нибудь гадость. Но прошло столько лет, и мне уже не девятнадцать, и даже не двадцать два, как в то время, когда я видела ее в последний раз.