Мертвый принц - Киз Грегори

– Угу. – Она постучала пальчиком по только что написанным нотам. – А могу я попробовать это?

Леоф посмотрел на Мери.

– Попытайся.

Девчушка положила пальцы на клавиатуру, и ее лицо сделалось удивительно серьезным. Она прикусила губу, взяла первый аккорд и повела мелодию, но на третьем такте остановилась, на ее лице появился ужас.

– Что случилось? – спросил Леоф.

– Мне не достать, – сказала она.

– Правильно, – ответил он. – А ты знаешь почему?

– У меня слишком маленькие руки. Он улыбнулся.

– Ни у кого нет таких больших рук. Мелодия написана для другого инструмента.

– Но ты же только что ее сыграл!

– Я сжульничал, – признался Леоф. – Все ноты пришлось поднять на одну октаву. Мне просто хотелось понять, как будет звучать музыка. Чтобы услышать ее по-настоящему, потребуется оркестр.

– Понятно.

Девочка показала на одну из строк.

– Что это за строчка?

– Это гобой.

– А эта?

– Тенор.

– Кто-то будет петь?

– Верно.

Она сыграла несколько нот.

– И есть слова? – спросила Мери.

– Да.

– Но я их не вижу.

Он постучал себя по лбу.

– Они здесь, вместе со всем остальным.

Мери удивленно посмотрела на Леофа.

– Ты сам придумываешь?

– Да, – признался он.

– И какие это слова?

– Первое слово «иэ», – торжественно ответил Леоф.

– Иэ? Но так слуги произносят слово «я».

– Точно, – кивнул Леоф. – Это очень важное слово. Оно впервые используется таким образом.

– Я не понимаю.

– Не уверен, что я сам понимаю.

– Но зачем тебе язык слуг? Почему тебе не нравится королевский язык?

– Потому что большинство людей в Кротении говорят на алманнийском языке.

– В самом деле?

Леоф кивнул.

– Потому что они все – слуги?

Он рассмеялся.

– Ну, в некотором смысле.

– Мы все – слуги, – послышался женский голос со стороны двери. – Вопрос только в том, кому мы служим.

Леоф повернулся на голос. В дверях стояла женщина. Сначала он заметил глаза, настоящие топазы, в глубине отсвечивающие зеленым пламенем. У него перехватило дыхание, таким пристальным был их взгляд.

Леоф с трудом отвел глаза в сторону.

– Леди, – запинаясь, заговорил он, – я не имел чести…

Он потянулся к костылям, с трудом поднялся на ноги и поклонился.

Женщина улыбнулась. У нее были пепельные волосы, локонами обрамлявшие приятное округлое лицо, на котором уже начинал сказываться возраст. Леоф предположил, что ей уже изрядно за тридцать.

– Меня зовут Амбрия Грэмми.

Леоф почувствовал, как его рот приоткрывается, и поспешил его закрыть.

– Вы мать Мери? – спросил он. – Рад с вами познакомиться. Должен сказать, что ваша дочь очень мила и подает большие надежды.

– Большие надежды? – вежливо переспросила Грэмми. – Но кто вы? И чему вы ее учите?

– О, приношу свои извинения. Меня зовут Леовигилд Акензал, придворный композитор. Я думал, что Мери рассказала вам обо мне.

Он взглянул на девочку, но та с невинным видом отвернулась.

Улыбка стала шире.

– О да, я о вас слышала. Вы герой, не так ли? Вы ведь были в Бруге?

Леоф покраснел.

– Если я и сделал нечто достойное похвалы, то это произошло по чистой случайности, уверяю вас.

– Скромность не слишком популярна при дворе, но вам она идет, – отметила леди Грэмми. Ее глаза оценивающе скользнули по его фигуре. – Вы скроены из хорошей ткани, как мне и сказали.

– Я… – Леоф осекся, сообразив, что ему нечего ответить, и постарался взять себя в руки. – Прошу меня простить, миледи, я думал, что вам известно об уроках, которые я даю Мери. Уверяю вас, я не имел в виду ничего плохого.

– Вашей вины тут нет, – ответила Грэмми. – Мери просто забыла мне рассказать. Правда, Мери?

– Извини, мама.

– А тебе бы следовало. Фралет Акензал – очень важный человек. Я уверена, что у него нет на тебя времени.

– Что вы! – возразил Леоф. – Как я уже говорил, Мери – замечательная ученица.

– Вне всякого сомнения. Но на сегодняшний день я не могу себе позволить тратить деньги на уроки.

– Я не прошу никакой платы, – ответил Леоф. – Мне оплачивают все мои издержки. – Он беспомощно развел руками. – Мне бы очень не хотелось, чтобы такой талант пропал.

– Значит, вы считаете, что у Мери есть талант?

– Уверяю вас. Вы хотите, чтобы она что-нибудь сыграла?

– О нет, – с улыбкой ответила Грэмми. – У меня совсем нет слуха. Я верю вам на слово.