Северный круг - Прозоров Александр

Нервно потирая усы, он быстрым шагом вошел в комнату с накрытым столом. Не обращая внимания на собравшихся здесь гостей, налил себе полный кубок вина и опрокинул в рот, поглощая большими глотками. Отерся, перевел дух:

– Ну что, добрались, пугливые? Грохота пушечного спугались?

– Спужаешься тут, государь, – отозвался один из новоприбывших. – Митьке Кошевичному репой так в брюхо замутузило, по сей час разогнуться не может, да все штаны в том, чему внутри живота быть положено. А Меньшому, Сашке, глаз чуть не выбило. Эй, ты где? Покажись!

На другом конце стола поднялся Меншиков – сын царского конюха, определенного тем в помощники пекарю, но сбежавшего к царевичу и за то награжденного званием сотника. Левый глаз паренька набух и покраснел, между веками осталась только тонкая щелочка.

– То неважно! – Петр налил себе еще вина. – Важно нам отвагу проверить, дабы быть к деяниям великим готовыми. Мы еще покажем, кто здесь человечишко ничтожный. Повелеваю всем полкам потешным на коней садиться! На Москву пойдем немедля! Государь я российский али нет?^[49] На трон пора садиться. Хватит под юбкой бабьей прятаться.

За столом наступило неуверенное молчание. Наемники, отпрыски боярских родов, развлекавшиеся вместе с царевичем, и простые сотники переглядывались, не выказывая особого энтузиазма. Им сегодня и потешной стрельбы пареной репой с головой хватило, а на подступах к Москве под картечные заряды идти придется, да малыми силами против полнокровных полков стрелецких. Это уже не шутки.

– За тебя хоть к черту на рога! – неожиданно разорвал тишину Меншиков. – Токмо подкрепиться дозволь, государь. Мы тут все с утра не жрамши. А потом… – Он поднял свой кубок: – Выпьем же за государя нашего, Петра Алексеича!

От предложения выпить не отказался никто, после чего гости начали наполнять свои тарелки.

– За отвагу государя нашего, за великие планы его! – опять подскочил сотник. – Пусть правит вечно!

Присутствующие, равно как и сам царь, еще раз осушили бокалы. Но не успели они как следует утолить первый голод, как сын конюха снова вскочил, в очередной раз произнося здравицу своему повелителю. После четвертого тоста в голове Петра зашумело, глаза начали слипаться.

– Сейчас, мои храбрые солдаты, – пробормотал он. – Хватит есть, нужно идти на Москву. Сегодня или никогда…

– Государь, государь… Государь, поднимайтесь. Петр Алексееич, да просыпайтесь же вы!

Царь поднял голову, недовольно ей тряхнул и тут же взвыл от резкой боли в висках:

– О Господи! Где я? Сколько сейчас времени?

– За полдень уже, государь, – чуть отодвинулся Сашка Меншиков, наполовину лица которого расползся страшенный сизый синяк. – Поднимайтесь же скорее! Отец письмо прислал: донес кто-то царевне о разговорах ваших вчерашних. Холопов она послала убить вас, скачут ужо. Стрельцов мутит, сама на трон венчаться хочет.

– А я?

Сотник потешных полков молча перекрестился.

– Проклятье! – У Петра мгновенно выветрились остатки хмеля. Он скатился с широкой перины, схватился за штаны, принялся натягивать поверх исподнего. – Дал Господь сестрицу. Теперь чего?

– Кони оседланы. Бежать надобно. Салтыков молвил, в Троице-Сергиев монастырь укрыться можно. Настоятель там митрополитом недавно рукоположен. А митрополит вам благоволит. Опосля того, как земли округ Амура Софья китайцам отдала, он царевну на дух не переносит. Предательницей кличет.

– Ну, так поскакали… – Подпрыгивая, юный царь натянул сапоги и, прихватив с кресла кафтан, ринулся к двери.

До высоких, потемневших от времени стен обители Петр с небольшой свитой домчался всего за два часа, и только когда за ним закрылись две пары дубовых ворот, а пушкари заняли свои места на стенах возле тюфяков, пищалей и бомбард, государь несколько успокоился, однако к настоятелю в келью не пошел – понурив голову и кусая губы, он измерял широкими шагами утоптанный монастырский двор от стены до стены.

– Стрельцы! – закричали монахи с надвратной башни.

Царь остановился, словно налетев на невидимое препятствие, повернул голову к воротам, но пойти туда сам не решился.

– Меньшой, где ты там?! – подозвал он сотника. – Иди, посмотри, что там происходит?

Сын конюха стремглав помчался к лестнице, через несколько минут вернулся:

– Стрельцы московские, государь, – запыхавшись, сообщил он. – Тегиляи синие и красные. Еще полки иноземного покроя^[50] подходят. Рать великая собирается. Как бы штурмовать обитель святую не посмели, – торопливо перекрестился он. – Нешто зачем силу такую собирать?