Город стекла - Клэр Кассандра

Джослин с усилием перевела дух.

— Нашелся и отчет об опытах, поставленных Валентином на себе. Он где-то вычитал, будто кровь демона усиливает способности нефилима, и кололся ею. Правда, безрезультатно. Ему лишь сделалось дурно. Мой муж в конце концов пришел к выводу, что он слишком стар для такого эксперимента и нужен ребенок. Предпочтительно нерожденный. Среди заголовков в дневнике я нашла свое имя: Джослин Моргенштерн. Помню, как дрожали руки, когда я листала записи, и слова врезались каленым железом мне в мозг. «Джослин приняла на ночь микстуру. Видимых изменений нет, однако меня интересует плод… Если продолжать поить Джослин ихором в тех же пропорциях, то ребенок приобретет невиданные способности… Прошлой ночью я слышал биение сердца младенца, оно сильнее, чем у кого-либо из ныне живущих. Сердце стучит, словно колокол, возвещающий о рождении новой расы Охотников, наследников мощи ангельской и демонической крови… Конец превосходству нежити…» Там говорилось еще много о чем. Я с ужасом вспомнила микстуры. Вспомнила кошмары: как меня режут, душат, травят… Валентин осквернил кровь Джонатана, превратил его в полудемона. И вот тогда, Клэри, тогда я поняла, кто такой на самом деле твой отец…

Клэри Моргенштерн задержала дыхание, забыв выдохнуть.

Ужасно… просто ужасно! Мамин рассказ полностью совпадает с тем, что показывал Итуриэль. Но кого жалеть — маму или Джонатана? Джонатан… Клэри даже в мыслях не могла назвать его Джейсом. Не теперь, когда мать сидит и, превозмогая боль, вспоминает историю первенца. Ребенка, приговоренного к нечеловеческой жизни отцом, озабоченным не семьей, а тем, как погубить нежить.

— Но… ты не ушла от Валентина? — очень тихо напомнила Клэри. — Осталась…

— По двум причинам. Первая — Восстание. Находка пробудила меня, словно пощечина. В своем неведении я была ничтожна — и вот прозрела. Узнав о плане Валентина — устроить резню среди нежити, — я решила воспрепятствовать ему и начала тайком встречаться с Люком. Рассказать о крови демона я не могла, знала: Люк взбесится, попытается убить Валентина и сам погибнет. И потом, тайну узнали бы другие, а Джонатан оставался моим сыном. Однако об ужасах в погребе я поведала без утайки, поделилась опасениями, что Валентин постепенно все больше теряет рассудок. Мы решили предотвратить Восстание. Я не могла не принять участие в заговоре — лишь так мне казалось возможным отплатить за грехи: за вступление в Круг, за веру в Валентина. За любовь к нему.

— Отец не узнал? Не раскусил ваш замысел?

Джослин покачала головой:

— Когда человек тебя любит, то не замечает подвоха. Кроме того, я притворилась, что больше не питаю к Джонатану отвращения, что меня все устраивает. Временами я ходила в гости к Маризе Лайтвуд, где Джонатан играл с ее сыном, Алеком. Иногда встречалась с Селин Эрондейл, в ту пору беременной. «Твой муж такой добрый, заботливый, — говорила она. — Печется обо мне и Стивене. Дает зелья, чтобы ребенок родился здоровым и сильным. Чудесные зелья».

— О боже, — ахнула Клэри. — Боже мой!

— Точно так подумала и я, — мрачно произнесла Джослин. — Но не решилась предупредить Селин. Стивен близко дружил с моим мужем, и Селин могла меня выдать. Я смолчала. А потом…

— Селин наложила на себя руки… — Клэри вспомнила рассказа Аматис. — Из-за козней Валентина?

Джослин покачала головой:

— Если честно, я так не думаю. Стивен погиб во время рейда, и Селин вскрыла вены. Она была на восьмом месяце… — Джослин помолчала. — Ее нашел Ходж, а Валентин заметно расстроился из-за гибели всей семьи. Пропал из дому почти на день и вернулся заплаканный. Его горю я обрадовалась: отвлеченный, Валентин точно не раскрыл бы наш заговор. К тому времени я начала опасаться, как бы он не заподозрил меня и не начал пытать: сколько еще заговорщиков? Много ли я узнала и выдала? Мне вряд ли хватило бы сил пережить пытки. Со своими страхами я пошла к Феллу. Маг приготовил зелье…

— По рецепту из Белой книги? Вот зачем зелье и антидот… Как книга оказалась в библиотеке Вэйландов?

— Я укрыла ее среди прочих книг во время званого ужина. — Губ Джослин коснулась тень улыбки. — Люку ничего рассказывать не стала: он отверг бы саму идею погрузить меня в магический сон. Остальные знакомые состояли в Круге. Я послала сообщение Рагнору. Он собирался уехать из Идриса, а когда вернется — не предупредил. Рекомендовал писать письма. Кто передавал их? Человек, ненавидевший Валентина достаточно сильно, чтобы сохранить мою тайну. Я написала Мадлен о планах и объяснила, что разбудить меня может Рагнор Фелл. Ответа не пришло, однако Мадлен точно прочла послание. Большего мне не требовалось.

— А вторая причина? — напомнила Клэри. — Ты сказала, что осталась с Валентином по двум причинам. Первая — Восстание. Какая вторая?

В широко раскрытых глазах матери она видела одновременно усталость и живой блеск.

— Клэри, ты разве еще не догадалась? Я забеременела второй раз. Тобой.

— О… — тихонько ответила Клэри, вспоминая слова Люка: дескать, Джослин тогда вынашивала второго ребенка. — Разве не потому тебе захотелось бежать поскорее?

— Так и есть. Только я не могла бежать. Валентин сделал бы все возможное и невозможное, чтобы вернуть меня, потому что я принадлежала ему. И может быть, я позволила бы владеть собой, однако владеть дочерью не дала бы. — Джослин откинула с усталого лица волосы. — Имелся лишь один способ навсегда отгородить тебя от отца. Его смерть…

Лицо Джослин выглядело очень усталым и в то же время излучало ярость.

— Сама убить Валентина я не могла — рука не поднималась — и от души надеялась, что он сгинет во время Восстания. Когда поместье сгорело, я думала, надежды сбылись. Столько раз твердила себе: Валентин с Джонатаном погибли в огне. Хотя кого я обманывала… Единственным шансом показалось стереть тебе память, превратить свою дочь в примитивную и спрятать в их мире. Теперь-то ошибка ясна. Надеюсь, ты меня простишь, Клэри. Не сейчас, так потом.

— Мам. — Клэри прокашлялась. Последние десять минут она чуть не плакала. — Все хорошо, только… одного не пойму. — Она сжала кулаки, комкая полы плаща. — Я кое-что знала о том, как Валентин поступил с Джейсом… то есть Джонатаном. Ты говоришь о нем как о чудовище. Джейс не такой. Мам, он совершенно другой. Ты бы видела его хоть раз…

— Клэри. — Джослин взяла дочь за руки. — Есть еще кое-что. Я больше не таю от тебя ничего, лжи не осталось. Однако есть вещи, о которых я прежде не знала сама. Правда, которая может быть очень нелегкой.

Что может быть страшнее рассказанного? Прикусив губу, Клэри кивнула: