Зубы дракона - Прозоров Александр

— Ирена!!!

И еще до того; как мозги опознали во встречной девушке очаровательную заречанку из параллельного мира, ноги оттолкнулись от ступенек, я вспрыгнул на поручень, оперся о бронзовую крышку осветительного фонаря и соскочил на встречный эскалатор.

— Ты чего, псих?! — вякнула тетка в коричневом дутом пальто. Спорить я с ней не стал, просто пробежался вверх по ступеням и опустил руку заречанке на плечо.

— Ирена! Привет.

— Здравствуйте… — удивленно ответила девушка. — А откуда вы меня знаете?

— Как откуда? — удивился в свою очередь и я, а уж потом осознал, что нахожусь отнюдь не на дороге к Небесному Городу, и девушка передо мной никак не может быть той, с которой мы так долго находились вместе. — Но ведь ты Ирена?

— Вообще-то, меня зовут Ира… — почему-то не очень уверенно ответила она.

— Ира. Ирочка. Иришка… какое чудесное имя… — хорошо хоть, она не видела, как я по перилам скачу. А то ведь совсем бы разговаривать не стала. Глупо. Откуда может взяться Ирена в этом мире? А эскалатор неторопливо полз вверх, и там, у схода со ступеней я увидел терпеливо поджидающего добычу милиционера. Понять, кого он ждет — семи пядей во лбу не требовалось. — Ну все, Иришка. Пятнадцать суток мне обеспеченно.

— За что?

— Слушай, Ирочка, — зачастил я, наблюдая за неуклонным надвижением стража правопорядка, — я искал тебя всю жизнь, именно тебя и никого больше. Будет глупо, если мы потеряем друг друга. Позвони мне. Сто двадцать два, пятнадцать, тридцать шесть. Сто двадцать два, пятнадцать, тридцать шесть. Сто двадцать два, пятнадцать, тридцать шесть. Игорь. Я тебя очень прошу, позвони.

Ступени закончили подъем, скинув нас на пол вестибюля. Милиционер шагнул ко мне.

— Добрый вечер, сержант, — поздоровался я.

— Привет, — ответил он и крепко сжал мое плечо. — Пошли?

— Пошли, — согласился я, повернулся к девушке и еще раз попросил. — Обязательно позвони.

Сержант привел меня в конурку, громко именуемую «комнатой охраны порядка», посадил на хлипкий стул.

— А ну, дыхни!

Я дыхнул. Милиционер скривился.

— Вроде трезвый… Документы есть?

— Права устроят? — я достал «корочки» и на всякий случай добавил. — Я тут рядом работаю, на Звенигородской. В одиннадцатом интернате.

— Чего ж ты скачешь по перилам, как горный козел?

— Ты же видел эту девчонку, сержант. Я просто обязан был с нею познакомиться!

— Это ты кувыркался туда-сюда только для того, чтобы познакомиться с этой девицей? — милиционер прищурил левый глаз.

— Но какие у нее были волосы, сержант…

— Вот составлю сейчас на тебя протокол, будешь знать.

— А какие у нее глаза…

— Хоть познакомился? — не выдержав, улыбнулся сержант.

— Обещала позвонить.

— И когда?

В ответ я только тяжело вздохнул.

— Ладно, — сержант протянул мне документы. — Чеши давай отсюда. И не дай бог еще хоть раз попадешься мне на глаза!..

Дома я сварил себе чашечку крепкого кофе (от кофе у меня всегда сон намного крепче), перекусил двумя бананами и сунулся в большую комнату пообщаться с «одноглазым другом». Однако мамочка, оказывается, пребывала дома и смотрела Уимблдонский турнир. Какой только пакости нынче по телеку не показывают! Нет чтобы трансляцию с гонок грузовиков устроить! Осталось только чмокнуть родительницу в щеку, съесть еще один банан и завалиться спать.

Вот в этот миг и зазвонил телефон.

— Алло… — услышал я нежный женский голос, и всю сонливость как ветром сдуло.

— Ирена?!

— Это вы, Игорь? — в голосе послышалась усмешка. — Разве вас не упекли на пятнадцать суток?

— Свободных мест не оказалось, — я сел на диване и включил свет. — Это очень хорошо, что вы позвонили.

— Игорь, а вы можете ответить мне на один вопрос? Только честно.

— Конечно. Я всегда отвечаю честно…

Почти всегда.

— Почему вы назвали меня в метро «Иреной»?

— Почему назвал «Иреной»? — я почесал лоб и попытался ответить как можно честнее, — Мне показалось, что это ваше настоящее имя. Как-то не пришло в голову, что таких имен не существует в природе. А почему это вас так заинтересовало?

— Потому, что мои мама и папа звали меня именно так…

По этой фразе я почувствовал, что ее родителей уже нет в живых, и снова вспомнил Ирену. Там, на горе, ее отца и мать порвали шери… По коже заструился холодок предчувствия, а губы произнесли невинный вроде бы вопрос.