Земля оборотней - Гурова Анна

Ильма, завороженно глядя на амулет, шагнула поближе, потянулась было потрогать, но опомнилась и отдернула руку.

— В самом деле, великий дар! — вырвалось у нее. — Вот бы мне такой!

— Когда я изучил его, то увидел, что он от рождения переполнен силой подземного огня. Эта сила была дикой, хаотической… я немного поработал над ним, и теперь амулет и я действуем как одно целое. Я словно бы обрел еще один глаз, способный распознать внешние, чужие силы, или рот, позволяющий поглощать их напрямую…

— Потрясающе! А что именно ты с ним делал?

— Сейчас ты это узнаешь.

В последний миг Ильма догадалась, что он имеет в виду, но было поздно. Ярьямейнен схватил ее за плечи и прижал к себе. У нее захватило дыхание, но тут она ощутила укол — обсидиановая челюсть впилась в ее незащищенное горло.

— Ну так как? Ты расскажешь мне, что твоя мать устроила в Луотоле?

Челюсть все глубже впивалась ей в кожу. Что-то теплое потекло между перьями. Кровь! «Амулет пьет мою кровь!» — поняла Ильма. В следующий миг ее посетила страшная догадка. Если туны клана Ловьятар пользуются кровью людей, чтобы пробуждать в себе магическую силу, — то чьей же кровью питаются туны клана Этелетар? Не кровью ли других тунов? Они приносят в жертву Калме… друг друга?!

А потом все ее мысли исчезли, сменились адскими видениями… Вот огненное чудовище, одержимое неутолимым голодом, вгрызается в ее душу, пожирая ее заживо. Все сгодится в пищу подземному пламени! Ильма попыталась сопротивляться, но осознала, что не может и не хочет этого делать. Нечто в ней наслаждалось собственной гибелью, и это чувство тоже, без сомнения, внушил ей амулет… Из последних сил Ильма вырвалась из плена видений и обычным зрением увидела Ярьямейнена: он стоял неподвижно, прижав ее к себе, и наблюдал. Если бы он впился зубами в ее шею, то одним махом откусил бы ей голову. Поэтому он осторожничал — ему хватало и того, что он получал через амулет. Ильма чувствовала, как с каждым мигом возрастает его колдовская мощь. Казалось, она в его руках — как малек, прозрачна насквозь…

— Отвечай, Ильманейтси! Не сопротивляйся… Можешь даже ничего не говорить — просто думай…

Ярьямейнен читал ее мысли с такой легкостью, словно они были написаны кровью на снегу. Ильма защищалась, как могла, пытаясь утаить хотя бы главное. Но ее жизненная сила таяла с каждым мгновением — а сила Ярьямейнена, украденная у нее, наоборт, прибавлялась… К счастью, Ярьямейнен остановился сам. Он решил, что нашел ответ.

— Значит, оружие! — пробормотал он, разжимая руки. — Магическое оружие, дарованное Калмой, способное погубить весь мир. Оружие, с которым Лоухи не совладала… Это нечестно! Мать, почему ты даровала такое сокровище клану Ловьятар? Разве мы служим тебе не лучше?

Ильма отшатнулась и обнаружила, что он ее уже не держит. Она упала на снег у ног северянина. Ее мутило, по телу проходили волны то холода, то жара…

— Сокровище до сих пор в Луотоле, — довольным голосом проговорил тун, помогая Ильме подняться на ноги. — И оно больше не подчиняется глупой старой Лоухи. Прекрасно.

— Будь ты проклят…

— Ты сможешь долететь до дома? — заботливо спросил Ярьямейнен.

— Отпусти меня, кровопийца! Не прикасайся!

— Разве мои прикосновения так неприятны? Не лукавь сама перед собой, Ильманейтси! Возвращайся-ка домой. Если хочешь, можешь рассказать матери о нашем разговоре. Это уже неважно. Я вылетаю в Луотолу, прямо сейчас. А когда вернусь оттуда с сокровищем, мы поговорим с тобою еще раз!

Глава 22

Встреча в ночном лесу

Как только Вяйно и Калли отправились искать Лесного Хозяина, Айникки сразу начала собираться в Калева. Не сказать, чтобы ей туда очень хотелось. Конечно, там отец с матерью, родня — непременно надо их предупредить о близкой опасности! Но с другой стороны — как ее еще там примут? А приняв, захотят ли выслушать? Не скажет ли Локка, что все эти разговоры об ужасном медведе с севера, который направляется в Калева, — выдумки и вздор, а сама снова потащит ее к себе, где поджидает ее тот стол и железная ложка? Айникки невольно прикоснулась к животу, который уже был заметен, если туго подпоясаться. «Никого к себе не подпущу, хоть бы и родного отца!» — решила она и для храбрости взяла из посудного ларя широкий столовый нож.

Так что в путь Айникки пустилась по вечерней заре. И уже на полпути об этом горько пожалела. Уж больно жутко оказалось одной в голом, туманном лесу. Быстро темнело, короткий пасмурный день переходил в долгую сырую ночь. Айникки, кутаясь в короткий волчий тулупчик Вяйно, быстро шагала по тропинке, усыпанной прелой листвой. По сторонам она не глядела, гнала от себя страх, думая только том, что впереди ее ждет родной дом. И всё равно ей становилось все страшнее и страшнее. Что же такое нынче готовится в лесу? Почему вся Тапиола словно затихла в ожидании чего-то ужасного?