Карты судьбы - Колесова Наталья Валенидовна

Командир горцев был молод и сероглаз. Суровостью обветренного лица он напоминал мне отца, но вряд ли эта суровость была свойством характера – скорее следствием жизни, которую он вел уже добрый десяток лет…

Итак, он взглянул на меня испытующе.

– Обвал будет, говоришь ты?

– Да.

– Ну что ж, я рад. И не стану задавать вопросов, на которые не получу ответа. Поторопимся! По моим расчетам, они уже близко к ущелью.

Деревня, встретившая их настороженно – в такое время опасны любые вооруженные чужаки, – смягчилась, услышав о бое в приречном ущелье, не жалея запасов, накрыла стол в одном из сохранившихся домов.

Дан много пил, много ел, охотно улыбался поглядывающим на него женщинам. Сидевший по правую руку от него Эрни-лучник едва ли пригубил вина из своего кубка. Командир бросал на него короткие взгляды. Лучник воевал бесстрашно, нимало не заботясь о своей безопасности, разил врагов с одного выстрела…

– Мы неплохо поработали сегодня, Эрни, – Дан накрыл узкую руку своей большой ладонью, легко скользнув пальцами по белой, тонкой коже: нет, не из крестьян, не из ремесленников… – все случилось так, как ты говорил. Мои люди довольны тобой, хотя поначалу были против. Взять в отряд кого-то с равнины, говорили они, то же самое, что таскать с собой женщину…

Эрни просто, без вызова, взглянул ему в лицо.

– Женщины бывают разные.

– Да, – согласился горец, – но девушки с равнин более изнежены и избалованы, чем наши.

– Сейчас всем приходится становиться сильными.

Дан вновь кивнул.

– Я наблюдал за тобой. Сразу видно, что ты не привык к такой жизни, но ты не жалуешься и не перекладываешь свою ношу на других. Если, к тому же, ты немного владеешь магией…

– Скорее она мной владеет. Я пока не знаю, Дан, что я умею, что – нет.

– Все равно я рад, что ты с нами.

Эрни без улыбки взглянул на него.

– Я тоже, – сказал не сразу. И обернулся навстречу песне – мерной, печальной, тягучей песне гор.

Закинув за голову руки, слушал ее командир Охотников. Притихшие крестьяне не сводили глаз с поющего Брона; молчали, опустив головы, горцы, и даже отрешенного лучника, кажется, тронула грусть незнакомой мелодии…

Не разжимая век, командир горцев вдруг заговорил – негромко, задумчиво… Он говорил о древних замках, высеченных прямо в черных скалах, и таких же вечных и грозных. Он говорил о пылающем в небе огне – зимой, когда солнце по многу дней не встает из-за холодного горизонта. Говорил о буранах, о снеге – таком белом, ослепительном, какого не бывает на равнинах. Говорил о старинных изваяниях и святилищах, которые оставил после себя неведомый могущественный народ. О короткой весне и жарком буйном лете, когда пьянеешь от одного глотка южного ветра… Он говорил, и ему вторил ритмичный рефрен старой песни:

– И тогда мы вернемся, вернемся, клянусь, мы наконец вернемся!..

Дан поднял ресницы, туманными, улыбающимися глазами взглянул в задумчивое лицо лучника.

– Там так красиво? – тихо спросил тот.

– Там моя родина.

Песня закончилась. Брон перебирал струны. Женщина, подошедшая налить вина, заметила:

– Какой грустный мальчик! Сразу видно, тоскует по своей подружке! Хочешь, раскину карты, расскажу, где она и как она?

Эрни вскинул на нее глаза, и повеселевший командир увидел, что лицо его порозовело. Дан отказался за лучника:

– Спасибо, добрая женщина! Мы и так все о себе знаем.

Та подмигнула ему черным лукавым глазом:

– Да ты и знать не знаешь, насколько я добрая!

Засмеявшись, повернулась – зазвенели браслеты и амулеты, плеснули черные распущенные волосы, – и гадалка ушла искать счастья у других солдат.

Лучник поднялся:

– Я устал. Командир Дан извинит меня…

– Командир сам с ног валится.

Дан поспешно поднялся, освобождая проход, и усмехнулся, заметив озадаченный взгляд Брона.

Скрестив ноги, Эрни-лучник перебирал свою сумку. Слабо шелестели сухие травы. Пахло летом.

– Послушай-ка, – подал голос командир, молча наблюдавший за ним. – Я видел тебя сегодня в бою. Ты совсем не бережешься, словно ищешь смерти.

– Смерть минет меня, – равнодушно отозвался Эрни. – Так сказали боги.

– Что ж… Может, они сильнее моих. Но вряд ли боги будут защищать тебя от случайных царапин. У тебя даже браслета лучника нет.

Дан сел на постели, расстегнул свой браслет – массивный, широкий, покрытый паутиной древних рун.

– Возьми.