Преисподняя - Сандему Маргит

— Когда это произошло?

— Они уверяют, что через четверть часа после того, как они перестали смотреть за ним. Он был очень спокойным ребенком, мог подолгу играть сам с собой. Фрекен Суль… Найдите его! Прошу Вас… сделайте все, что возможно!

Она кивнула.

— Где он сидел?

Граф показал:

— Здесь. На полу возле камина.

Суль встала и пошла туда. Опустилась на колени и ощупала планки паркета. Вид у нее был растерянный.

— Здесь чего-то не хватает. Что-то Вы забыли…

— Не может быть. Мы осмотрели все тысячу раз, все закоулки в доме…

— Его нет в доме.

У графа перехватило дыхание.

— Мы не могли ничего забыть…

— Но как же он вышел отсюда? Разве он мог сам открыть дверь?

— Нет. Но, как Вы видите, двери во всех комнатах открыты. Входную же дверь он сам открыть не мог, а дверь, ведущая в сад, заперта. Поэтому мы и подумали, что кто-то увел его. Разве это не так?

Суль встала. Она вся дрожала от возбуждения и раздражения.

— Это что-то… У Вас есть собака?

— Да, — удивленно ответил граф. — Большой немецкий дог.

— Он мог открыть дверь?

— Дверь, ведущую в сад, да. Но она была заперта, когда мальчик исчез.

Даг быстро встал и вышел в соседнюю комнату. Там была дверь, которую дамы не заметили в тот день. Суль вместе с графом пошли за ним.

— Но в тот день собаки в доме не было, — пояснил граф. — Она была привязана под кухонным окном.

— В саду?

— Да… хотя и не совсем. За углом, в огороде.

— Вы сами привязали ее?

— Нет, я не знаю, кто привязал ее. Возможно, кто-то из слуг.

— Значит, Вы об этом не подумали.

— Нет, собака не принималась во внимание, поскольку она была на цепи.

Они осмотрели дверь, ведущую в сад. Дверная ручка находилась слишком высоко для маленького ребенка, но… Руки Дага легли на щеколду, словно лапы большой собаки. Он надавил на ручку. Защелка открылась, и они легко представили себе, как туловище крупной собаки протиснулось в дверь. Некоторое время Даг стоял неподвижно, глядя на дверь. Медленно и беззвучно дверь снова закрылась, защелка захлопнулась с легким щелчком. Дверь снова была заперта.

— Да, но собака была на цепи, — настойчиво повторил граф.

— Вопрос в том, когда ее посадили на цепь, — сказал Даг. — Это могло быть и после того, как мальчик исчез, и до того, как дамы обнаружили пропажу.

— Я сейчас же проверю это, — сказал граф. — Кто и когда привязал собаку. Вы ведь понимаете, мы все время исходили из того, что кто-то проник в дом через главный вход и увел мальчика, когда тот на миг оказался без присмотра. Подождите минутку, я спрошу у слуг.

— Не теперь, — резко произнесла Суль. — Мы не можем тратить время на пустяки. Ясно, что в этом деле замешана собака. Пойдемте в сад!

Сад был небольшим, огражденным с одной стороны высокой стеной соседнего дома, а с другой — густой живой изгородью, справа же от них находились низкие сараи, за которыми начинался пустырь. Они направились прямо к этим сараям, откуда видна была кухня. Там, свернувшись возле конуры, лежала собака. Увидев их, она вскочила и завиляла хвостом. Даг подошел и потрепал ее по загривку.

А Суль уже шла вдоль сараев. Из конюшни доносилось ржание, в другом сарае хрюкал поросенок.

— Мы осмотрели все сараи, — сказал граф, — все до одного.

Она кивнула.

— Его здесь нет. Вы можете пустить собаку по его следу?

— Конечно. Но это не ищейка, и даже если мы возьмем сейчас ищейку у знакомых, след уже слишком стар. Всю ночь после того, как мальчик исчез, шел дождь.

Стена соседнего дома была совершенно ровной, возле нее рос колючий кустарник.

Суль поползла вдоль нее на четвереньках, потом легла прямо на живот.

— Ваше платье! — воскликнул граф. — Вы его порвете!

— Ерунда! — отрезала она. — Речь идет о спасении жизни. Лезьте сюда!

Мужчины повиновались.

— А может, не стоит? — произнес граф. — Мы уже искали здесь.

— Ребенок мог забраться куда угодно, — ответила Суль.

Даг раздвинул руками колючие ветки.

— Вы думаете, сюда можно залезть?

Суль протиснула между ветвями ладонь.

— На первый взгляд это невозможно, но не исключено, что он все-таки залез сюда, — сказала она. — Мы не пройдем здесь. А двухлетний? Ведь он так мал, не правда ли, Ваша милость?