Проклятие дома Ортанов - Юрин Денис

Мощный удар магической волны снес дверь в подземелье с петель и отбросил ее к противоположной стене, выстоявшей, хоть и представляющей сейчас уродливое нагромождение наполовину рассыпавшихся, растрескавшихся кирпичей. Входную дверь вырвало из стены вместе с косяком и унесло в неизвестном направлении, видимо, основная мощь нахлынувшей на дом волны воздуха была направлена гаржами именно на вход, что, впрочем, вполне логично. К счастью, самодельная баррикада выдержала удар и хоть сейчас была не укреплением, а бесформенным нагромождением всякой поломанной, искореженной всячины, но все-таки кое-как закрывала проход внутрь дома. Прорвавшийся за баррикаду ветер хоть и ослабел, но все же изрядно порезвился внутри разгромленного укрепления. Возле устоявшей пищали часовой отсутствовал. У Тибара не было времени размышлять над обстоятельствами его бегства или гибели, ведь с другой стороны баррикады появились первые гаржи.

– Двое ко мне! – выкрикнул граф, ловко перепрыгнув через перевернутый вверх тормашками комод и заняв позицию возле заряженного орудия.

Пятеро гаржей принялись быстро разгребать остатки преграждающей им вход в дом баррикады. Стрелять из пищали было пока рановато, а вот пара-другая стрелков пришлась бы как раз кстати. Приди графу на помощь хотя бы двое арбалетчиков, они смогли бы легко перебить нежить, стреляя магическими болтами через бреши в баррикаде. Однако на зов хозяина никто не явился, и дело было не в том, что находившиеся наверху были убиты или без сознания после сильного толчка, совсем нет, ведь над головою вельможи раздавались звуки только что начавшегося боя. Безликие атаковали не только дверь, но и окна второго этажа, как предположил граф, оставшиеся без решеток. Его слуги и верные боевые товарищи сражались наверху, но он не мог присоединиться к ним, поскольку десять кулаков в блестящих черных перчатках быстро расправлялись с тем, что совсем недавно было удачно сооруженным завалом. Еще несколько секунд, и последняя доска была бы отброшена. Тибар не мог позволить проникнуть в дом еще пятерым врагам и тем самым увеличить их и без того значительный численный перевес, поэтому, не раздумывая, насколько это может оказаться опасным для его собственной жизни, граф достал из-за голенища сапога огниво и поджег фитиль.

Толстый короткий шнур зловеще зашипел, пожираемый огнем. Потом был страшный грохот и толчок. Откатившееся назад орудие больно ударило неопытного бомбардира по правой ноге чуть выше коленки и как пушинку отбросило назад. Широко раскинув руки, падая на спину, Тибар увидел, как сквозь облако окутавшего прихожую дыма во врагов полетело множество красных и желтых искрящихся точек. Сильный удар затылком о стенку заставил вельможу на какое-то время зажмуриться и, отбросив оружие, обхватить обеими руками гудевшую, раскалывающуюся на множество мелких кусочков голову. Если бы Тибар был человеком, то какой бы толстой ни была кость его черепа, она все равно не выдержала бы такого удара. Но, к счастью, граф был Ортаном, поэтому уже через несколько мгновений он снова открыл глаза и даже смог ступить на искалеченную, переломанную выше колена ногу.

Подобрав булаву с кинжалом, случайно отлетевшие не очень далеко, граф заковылял в прихожую, отважно решившись вступить в бой с уцелевшими гаржами. Вот только выживших там не оказалось, Тибару даже не пришлось никого добивать. Магический снаряд, к великому счастью, превратил остатки баррикады и пятерых преодолевавших ее гаржей в почти однородное месиво: разбил древесину в щепу и мелко раздробил кости погибших врагов. Разгромленная прихожая была наполнена клубами порохового дыма. В чувствительные ноздри вельможи ударили одновременно сразу два противных запаха: гарь и жуткая вонь горевшей кожи. Маленькие костерки, образовавшиеся на месте гибели безликих убийц, жадно пожирали все, что только было способно гореть: остатки одежды, обезображенную временем кожу гаржей, щепу и обломки досок.

Несмотря на взрыв, прогремевший фактически внутри дома, сражение наверху еще продолжалось, и его звуки даже стали слышнее. Тибар уже изрядно помог своим бойцам, но это отнюдь не значило, что он мог выйти из боя. Подволакивая все еще болевшую, но уже почти сросшуюся ногу, вельможа быстро, как мог, направился к лестнице, но тут его затуманенному, расплывающемуся взору предстали три медленно выплывающие из порохового дыма фигуры. Это были гаржи, конечно же, не те, которых смел и разметал его выстрел почти в упор, а новые, даже в незапачканных известковой пылью одеждах.