Хроники Ехо - Фрай Макс

Примерно в то же время профессор Тимботи Клинк вернулся в Ехо и начал преподавать курс древней истории в Королевском Университете; сэр Шурф Лонли-Локли, великий любитель посещать публичные лекции, не раз зажимал меня в темном углу, чтобы подробно пересказать мне содержание его выступлений о тайнах Древних Отшельников. Так я лишний раз убедился, что неудавшиеся практики нередко становятся блестящими теоретиками, и это лучше, чем ничего.

Я язык в кровь изгрыз, чтобы не выложить Шурфу обстоятельства своего знакомства с профессором Тимботи, но с честью преодолел это искушение. Сэр Кофа Йох по моей просьбе проследил, как неудавшийся Отшельник проводит вечера; из его отчетов я узнал, что леди Лаюки не только жива, здорова и благополучна, но и вполне счастлива в личной жизни, хотя замуж, конечно, выходить не собирается: контракт с Королем — дело серьезное.

Что же касается планов Короля насчет новой совместной поездки на Муримах, им не суждено было сбыться. Через несколько лет после описываемых событий я благополучно угодил в Тихий Город, откуда в конце концов удрал, но путь назад, в Ехо, мне с тех пор заказан.

Но это уже совсем другая история^[2].

— Ну, положим, путь назад вообще всегда и всем заказан, — наконец говорит Франк. — Идти можно только вперед; при большом желании, удаче и сноровке можно сворачивать в сторону — чем ты с большим успехом всю жизнь занимаешься. Но назад — этого даже я не умею. И, кажется, вообще никто. Да и с какой бы стати?

— Сам знаешь, это просто выражение такое. А в Ехо мне правда соваться не стоит. Почему — это очень длинная история. И, в сущности, довольно грустная. А Меламори от моих грустных историй уже тошнит.

«Ага, — говорит себе Триша, только теперь очнувшись от сладкой полудремы, которая охватывает ее всякий раз, когда за этим столом объявляется хороший рассказчик. — Вот как ее, оказывается, зовут. Ме-ла-мо-ри. Диковинное имя. Но ничего, красивое».

— Не преувеличивай, ни от чего меня не тошнит, — вздыхает сероглазая женщина. — Просто надоело грустить. Нагрустилась уже по самое не могу, выдающимся мастером этого дела стала. Самое время сменить занятие.

— Разумное решение. Да и потом нам с Тригией про Тихий Город рассказывать ни к чему, — говорит Франк. —

Ты же написал об этом, я ничего не путаю? А истории, рассказанные в книгах, нам тут и даром не нужны: они уже принадлежат не рассказчику, а тем, кто его слушал.

Нельзя платить за наш кофе чужими сокровищами. Только собственными. Вам это даже на руку: выпускать воспоминания на свободу, как птиц, — отличное занятие, не находите?

— Да, ничего себе, — улыбается Макс.

— Пока не попробуешь, не узнаешь, — говорит его спутница.

— Вот-вот. Именно к этому я и подвожу. — Франк потирает руки. — С тебя причитается как минимум одна история. Хотя подозреваю, их куда больше.

— Ну да, как у всякого человека.

Она умолкает; Триша, воспользовавшись паузой, идет за рюмкой и бутылкой липовой наливки: ей кажется, что сейчас глоток чего-нибудь крепкого никому не помешает. Будущей рассказчице — в первую очередь. Чтобы расслабилась, не заботилась, всем ли интересно ее слушать, правильно ли ее поймут, удастся ли не запутаться в деталях. Это очень, очень валено, чтобы рассказчик не беспокоился о пустяках.

Выпив рюмку крепчайшей, душистой липовой наливки, сероглазая Меламори храбро машет рукой.

— Ладно уж. Вы говорили, что рассказать историю — все равно что избавиться от нее, отпустить на свободу. Именно то, что мне требуется. Только учтите: это будет печальная история. По крайней мере, история о грустных временах.

— Ничего, — утешает ее Франк, — переживем. Мы с Тришей бессердечные твари, нам чужая печаль — забава. А тебе уж точно пора с нею расстаться.

— Неужели расскажешь, как вы без меня жили? — радуется Макс. — Наконец-то! А то все «потом, потом»

— Я просто ждала момента, когда все станет так хорошо, что даже моя история не испортит нам настроения, — объясняет она. — Ну вот, идеальное место, правильно выбранное время да еще и хорошая компания, слушатели, согласные внимать любой ерунде. Поэтому — да, расскажу. Триша жмурится от удовольствия. Таких комплиментов наговорила эта незнакомая красивая женщина — ей, Трише, на год хватит. Будет вспоминать и радоваться. Невелика премудрость похвалить «Кофейную гущу», ее все гости хвалят. Но мало кто находит нужные слова, способные тронуть Тришино сердце.