Огненные дороги Геона - Чужин Игорь Анатольевич

«Прорезался, гад! Ну, держись, сволочь, ответишь за подлость по полной программе!» — подумал я, заскрипев зубами, и сжал кулаки до треска в суставах.

План на случай появления Торвина у меня был продуман до мелочей. В столе уже давно лежало письмо, написанное Лили, в котором она просила его прийти после захода солнца к входу в катакомбы, который находится возле развалин акведука. После встречи она отведет его к Алою, скрывающемуся от властей. По этой причине эльф не может появляться в городе и прячется в катакомбах. Напрямую имя Алоя не указывалось, но слова «твой друг» не оставляли никаких сомнений.

Вернувшись в усадьбу, я отослал подмастерье с письмом к Торвину, а сам в сопровождении Первого и Тузика отправился к заранее подготовленному месту засады. Торвин — старый волчара, и наверняка три раза все проверит, прежде чем соваться в капкан, поэтому устраивать засаду возле давно заваленного входа в катакомбы я не стал, а решил перехватить его недалеко от городских ворот. В этом месте тропинка уходит в сторону от дороги и прячется под кронами деревьев. Место на первый взгляд безопасное, но имеющее выгодную для меня особенность. Небольшой кусок тропы не просматривался ни с дороги, ни с городской стены. Тропинка была усыпана камнями, и для того, чтобы не переломать ноги лошадям, всадникам придется спешиваться и вести их на поводу. Если первая засада не сорвется, то я выбрал еще одно место для нападения, но там засада грозила перерасти во встречный бой.

Как я и ожидал, Торвин показался на дороге еще засветло в сопровождении трех охранников. Бойцы были опытные, в хорошей броне и явно побывавшие не в одной переделке. Похоже, я Торвина недооценил, он оказался очень осторожным и всем отрядом через камнную россыпь не пошел. Двое бойцов перешли на другую сторону осыпи и заняли оборону под деревьями: один — с обнаженным мечом, другой — с луком в руках, и только затем по камням двинулся Торвин, прикрываемый со спины последним охранником. Такая диспозиция была идеальной в обычной ситуации, но только не против меня. Я прыжком взлетел на валун, за которым до этого прятался, и время замедлило свой бег.

Первая стрела с мифриловым наконечником вошла в переносицу лучника, вторая пришпилила его к стволу дерева. Реакция последнего охранника была молниеносной, он даже успел повернуться на пол-оборота ко мне и открыл спину Торвина. Стрела воткнулась в правую ногу предателя прямо на сгибе колена, и он рухнул на камни. Четвертй выстрел пробил шею последнему бойцу Торвина. Адреналиновый допинг закончился, и время вернулось к обычному течению.

Из кустов на той стороне осыпи выскочил Первый и для страховки добил дубиной уже мертвых охранников. На камнях хрипел, умирая, охранник со стрелой в шее. Я, не останавливаясь, прошел мимо него к пытающемуся уползти в лес старому наемнику.

— Кто ты? Не убивай меня! — хрипел Торвин. — Я заплачу за свою жизнь втрое больше твоего хозяина. Нет, я заплачу сколько ты захочешь! У меня есть деньги!

Удар ногой в зубы прекратил словесный понос предателя. Торвин потерял сознание и затих на камнях. Снова меня окружали одни трупы. Я не оговорился, Торвин для меня давно был покойником.

Недалеко в лесу уже была выкопана яма, в которой и упокоились охранники предателя. Мы с шаком обыскали их тела и, не найдя ничего магического, забросали могилу землей и укрыли дерном от посторонних глаз. В этой же яме мы похоронили и седла с лошадей, оставшихся без седоков, а затем Тузик отогнал их подальше в лес и загрыз.

Чтобы предатель не издох раньше времени, я усыпил его и перевязал рану тряпкой. Потом мы упаковали Торвина, как тюк с товаром, и выехали окружным путем на дорогу. Тузик догнал нас только возле усадьбы, по безобидному виду дворняги не было заметно, что совсем недавно он рвал клыками живую плоть. Первый снял с лошади упакованного Торвина и отнес в подвал, оставив рядом Тузика сторожить предателя. Настроение после успешо проведенной операции у меня было отличное, и я весь вечер шутил с Арделией и Молли. После ужина наша троица, прихватив с собой Торвина, ушла в подземелье.

* * *

Я сидел в пыточной камере бункера и смотрел на прикованного к стене предателя, которого совсем недавно считал лучшим другом. Торвин находился без сознания, но приводить его в чувство я не торопился, слишком много злобы и ненависти скопилось в душе. Где-то мне попадалась фраза, что «месть — это блюдо, которое подают холодным», вот я и дожидался, когда в голове прояснится.