На всех хватит! - Уланов Андрей

А вообще-то они оба, наверное, должны были родиться гномами.

Гвен же… если бы мне еще неделю назад кто-нибудь сказал, что я смогу настолько близко сойтись с вампиршей, то в ответ получил бы разве что долгий сочувственный взгляд.

До этого я не встречала ни одного из так называемых высших вампиров – и, подозреваю, к счастью. Те, на кого я охотилась, были сродни зверям – очень хитрым, опасным, но руководствующимся в своих поступках животными инстинктами, а не разумом. Пройти через первую стадию болезни, сохранив в себе человека… а ведь и после никуда не деться от иссушающей жажды. Жажды в десять, в сто раз более сильной, чем у заядлого курильщика – а ведь даже с этим мелким пороком находят силы справиться очень и очень немногие. Если же болезнь развивается под «присмотром» Старшего по крови, то шансы и вовсе ничтожны.

Мало кто может сделать это, опираясь на одну лишь силу воли. Чаще спасительным якорем для несчастных служит идея – настолько яркая, что заполняет все сознание, без остатка. Или вера. Или желание отомстить.

Рассказывая об истории своего превращения, Гвен не опускалась до подробностей. А у меня не возникло ни малейшего желания их уточнять – фразы «их смерть не была легкой» было вполне достаточно. Бессмертие зачастую имеет и свои отрицательные стороны, ну а мы, женщины, порой бываем куда изобретательнее мужчин.

Но вот если ей действительно удастся открыть способ лечения… Рамон рассказывал мне о занесенных в летописи случаях исцеления. Подтвержденных случаях, разумеется. За каждым из них стояла либо сильнейшая магия, либо прямое вмешательство высшей силы. Конечно, время не стоит на месте и в чем-то Гвен права – когда-то и оспа почиталась неизлечимой. А время у нее есть – очень много времени.

Альтруист – так, кажется, это называется. Обычный человек, вроде меня или тех же ап Хайтела и де Танвилля, редко им бывает, даже когда и творит бескорыстное на первый взгляд добро – гораздо чаще оказывается, что им двигает холодный циничный расчет. Не знаю, что ведет по жизни нашего Старшего команды или молчаливого китайца, но для рыжеволосой докторши то существование, которое ей приходится считать жизнью, даже не средство достижения заветной цели, а тяжкий груз. Не думаю, чтобы я смогла выдержать в ее шкуре хотя бы день – скорее всего моя ладонь легла бы на рукоятку «бизона» уже через десяток минут.

Первые пять дней нашего путешествия были похожи друг на друга, как шляпки гильз в барабане револьвера. Неугомонный валлиец уже в первый вечер начал подшучивать надо мной, требуя непременно продемонстрировать ему тех жутких мексиканских бандитос, которыми я пыталась напугать их в отеле. Первое время я огрызалась, потом – отшучивалась, а когда мы без происшествий миновали Закатекас, начала потихоньку подозревать, что у седоголового шотландца есть прямая связь с кем-то из белокрылых ребят на облаках – или крепко ему задолжавшая мохнато-рогатая личность глубоко под землей. Когда же мы столь же сонно-безмятежно доехали до Дуранго, подозрение перешло в почти уверенность, и я начала потихоньку расслабляться – чего, разумеется, делать ни в коем случае не следовало.

В первый момент я решила, что звук выстрелов мне просто приснился – и, пробормотав что-то нецензурное, покрепче обняла избранный мной в качестве подушки тюк. Миг спустя тюк неожиданно решил поменяться со мной ролями, что и проделал под аккомпанемент жуткого металлического скрежета, свиста пара, грохота падающих вещей и воплей пассажиров.

Дремавшего напротив меня ап Хайтела завалило сразу тремя мешками. Впрочем, на то, чтобы выбраться из-под них, у здоровяка-валлийца ушло не больше секунды. Я же, припомнив последние мгновения сна, торопиться не стала – и мои мрачные предчувствия не замедлили сбыться. Грохнул выстрел, и пуля, зазвенев разбитым стеклом, проделала аккуратное круглое отверстие в противоположной стене вагона. Вот, к слову, еще одна причина, по которой я не люблю поезда – эти хлипкие деревянные конструкции навылет пробивает даже, рогатка.

– Что это было?

– Кто-то сорвал стоп-кран, – предположила я из-под тюка.

Еще два выстрела, и снова звон разбитого стекла. Эти мексиканские бандиты прямо как дети – им непременно нужно насладиться зрелищем разлетающихся осколков. То, что они сыплются прямо на головы их распластавшихся на полу вагона соотечественников, никого не волнует.

– Я говорю про выстрелы! – возмущенно отозвался сэр Хьюго. – Они ведь могли кого-нибудь убить!