Леди Ёлка - Тройнич Яна

Князь ввел меня в круг танцующих, и мы закружились по залу.

— Вы прекрасно танцуете, лэди.

— Что Вы, князь Олтэр, по сравнению с Вами я просто слон.

— Удачное сравнение: слон — милый зверек.

То ли он не знает, кто такой слон, то ли здесь это обозначает что-то совершенно другое? Или это — скрытая ирония? Ладно, узнаю у Лэри…Я следовала за движениями князя, а сама рассматривала зал. Ярко освещенная площадка, где танцевали пары, располагалась в центре, как арена цирка. Со всех сторон ее окружали затемненные ложи, где можно было посидеть и отдохнуть. Видимо, эти места пользовались популярностью у влюбленных. Я заметила, что то одна, то другая пара ныряет в полумрак ложи. Я осмотрела присутствующую публику. В Кэрдарии я одна была светловолосая, а здесь такие все. Наряды выдержаны в светлых, пастельных тонах: голубые, зеленоватые, розовые. Одна я полыхала, как огонь.

Внезапно музыка стихла. Мужчины склонились в глубоких поклонах. Дамы присели в реверансах. Одна я не сразу сообразила, что происходит. А когда сообразила — было уже поздно: прямо передо мной стоял повелитель Эйнэр.

Я торопливо присела, смутилась, и не придумала ничего умнее, как сказать:

— Простите, Ваше Сиятельство, я Вас не заметила!

Тишина в зале стала абсолютной, а в глазах повелителя мелькнули смешинки:

— Леди, на Вашем фоне, я явно становлюсь неприметным.

А я опять не смогла удержаться:

— В следующий раз, Ваше Сиятельство, оденьте что-нибудь поярче.

Я задумчиво осмотрела князя:

— Вам тоже пойдет красный цвет.

Глаза повелителя блеснули, как клинки. Я бросила вызов, и вызов был принят.

— Прошу Вас ко мне в ложу, леди.

Вот туда мне идти совсем не хотелось, и я оглянулась на князя Олтэра:

— Князь, Вы с нами?

— Олтэр немного поскучает без Вашего общества, леди, — Его Сиятельство сделал небрежный жест рукой, и мне пришлось отправиться с ним.

Повелитель Эйнэр задал мне множество вопросов о мире, из которого я прибыла, о Регине. Кажется, его интересовало абсолютно все. Когда же я заикнулась о цели своего визита, он попросил не спешить — времени у нас достаточно. Пока я побуду его гостьей, а они полюбуются на золотого дракона.

В ложу проскользнул слуга и с поклоном предложил нам по бокалу вина.

— За Вас и Вашего дракона, леди.

— Спасибо, — я сделала глоток.

— За драконов — только до дна, леди.

— Я не пью, Ваше Сиятельство.

— А я настаиваю. К тому же, вряд ли Вы когда-нибудь пробовали что-либо подобное. А потом я приглашаю Вас на танец, — прозвучало это не как просьба, а как приказ.

— Я плохо танцую, Ваше Сиятельство.

— Кажется, Вы только что танцевали с Олтэром.

— Да. И удостоилась звания слона. Я не могу танцевать ваши танцы.

— А ваши?

— Это совсем другое дело!

— Хорошо, леди. Напойте мелодию любого танца, и мы будем его танцевать.

Вот опять, стоило бы мне быть поскромнее, но меня понесло. «Шиш, ты станцуешь мой танец», — подумала я.

А к нам уже подошел какой-то эльф.

— Ну же, леди, напойте мелодию.

Перед моими глазами одна за другой замелькали картины прошлого. Я вспомнила и свои выступления, и призовые места, и своего партнера Рустама. И один из лучших танцев в нашем с ним исполнении. Я запела:

— У любви, как у пташки крылья — ее нельзя никак поймать…

Передо мной, как наяву, встал Рустам. Какие яркие воспоминания! Я даже услышала его слова:

— Во время танца, Елка, я даже готов забыть о твоем невыносимом характере и влюбиться.

Я слышала, что эльфы — музыкальный народ, но чтоб настолько! Спустя несколько мгновений откуда-то полилась музыка. Невидимый оркестр точно исполнял арию Кармен. Видимо, повинуясь приказу, все пары освободили танцевальный круг. А я уже вовсю ругала себя: писали в книгах, что эльфы — лучшие музыканты и танцоры, так нет, вылезла… Вот уж верно: умные учатся на чужих ошибках, а дураки… Не хотелось приравнивать себя к ним, но приходится… Зачем мне понадобилось нарываться? Станцевала бы один танец с князем — и все…

А со всех сторон звучала мелодия:

— У любви, как у пташки крылья — ее нельзя никак поймать…

Я вспомнила Трайса. Да, его любовь я так и не смогла поймать… — мелькнула и исчезла мысль. А сейчас — нужно сосредоточиться и не сплоховать. Передо мной опять стоял Рустам, и я помнила каждое его движение.