Одержимый магией - Желязны Роджер

Ларик допил чай и встал.

— Ну ладно, мне нужно отыскать остальных претендентов, — сказал он. — Спасибо за чай.

Увидимся в Арке Голубой Птицы.

— Минуточку, — сказал Маусглов.

— Да?

— В каком месте горы вы появитесь утром?

— Мы выйдем из пещеры, расположенной у подножия с восточной стороны — это вот здесь. Но отсюда ее не видно. А если хотите, пойдемте со мной, я собираюсь подняться вверх. На верхней террасе я покажу вам то место.

— Да, я иду.

Маусглов встал, Поль тоже.

Вокруг них кружили блеклые бабочки, когда они поднимались по ступеням. Поль положил руку на перила. Он почувствовал скорее шершавость дерева, нежели холод камня. Огромные самоцветы, вставленные в стены, утратили свой блеск и помутнели в свете яркого дня. Но они все еще хранили следы былой красоты. Поль невольно улыбнулся.

Они взобрались на возвышенность и Ларик указал на точку у подножия горы.

— Да, это там, — сказал он, — около подножия — вот та треугольная темная область. Вы сможете увидеть ее, если внимательно приглядитесь.

— Я вижу, — сказал Маусглов.

— Да, — произнес Поль.

— Очень хорошо. Тогда я могу идти. Увидимся позже.

Они молча следили, как он удалялся в сторону зданий, расположенных к югу.

— Я буду ждать тебя здесь все утро, — сказал Маусглов, — пожалуйста, никому не верь там, внутри.

— Почему?

— У меня такое впечатление, что Одержимых Магией здесь презирают, особенно те, кто прошел настоящую практику у учителей. Я не знаю насколько сильно это чувство, но я даю девять из десяти, что они все такие. Я вряд ли бы встал к ним спиной в темном коридоре.

— Жди меня здесь. Я не дам им возможности уязвить меня.

— Может еще раз заглянем к Ибалу, возможно теперь он нас примет.

— Хорошая мысль.

Но Ибал до сих пор не принимал. Поль оставил записку, что расписание изменилось, и он уходит сегодня вечером. Затем он вернулся к себе в комнату, лег на кровать, чтобы расслабиться и начать медитацию. Он думал о своей жизни — теперь он знал всю историю от начала до конца. Это была история сына злого могущественного волшебника; сама жизнь сохранила магическое наследство, скрыв его до поры до времени, пока он жил в мире, совершенно лишенном волшебства. Он вспомнил день своего возвращения, его горькие впечатления от нового мира, разоблачившего и отвергнувшего его из-за родимого пятна в форме дракона. Он вспомнил свое бегство, полет, свои открытия фамильных тайн Рондовала — его индивидуальность, его могущество, неведомую ранее силу, его власть над дикими чудовищами, спящими в подземелье. Он заново пережил конфликт со своим сводным братом, талантливым Марком Мараксоном, возродившим в центре гор Анвила центр высокоразвитой техники и мощных технологий. Он вновь пережил короткий, явно обреченный на гибель, роман с деревенской девушкой Норой, которая так и не сумела остановить влюбленного в нее Марка. А теперь…

Семь. Семь статуэток, странным образом изменившие его жизнь, которые, казалось, возродили его из мертвых, внесли ясность в его взбунтовавшиеся мысли и чувства. Он до сих пор ничего не знал об их настоящих свойствах, целях, смысле. Он чувствовал, что не сможет до конца познать свои способности, не найдя с ними общего языка. Затем это покушение на его жизнь и ночное появление безымянного волшебника, который, казалось, знал ответы на все вопросы, но так и затруднил себя объяснениями…

Лишь только одного не коснулась его мысль. Это было сугубо личное — его сны. Скоро он уснул и вновь погрузился в знакомые грезы…

Он взял буханку и флягу с водой к Арке Голубой Птицы. Маусглов сопровождал его. Ларик и шестеро других были уже там. Уходящее солнце тонуло в дымке западных облаков. Остальные кандидаты были довольно молоды и изрядно нервничали; Поль сразу же позабыл их имена — за исключением Нарфа, с которым он познакомился раньше.

Пока они поджидали опаздывающих, небо стало еще темнее. От нечего делать Поль лениво перешел на внутреннее зрение. Оглядывая город, вновь ставший блестящим и притягательным, он увидел бледно-голубой искрящийся конус или пирамиду прямо в центре города. Этого нельзя было видеть обычным зрением. Продолжая наблюдать за странным конусом, он попытался увеличить и приблизить его. Но ничего не вышло. Его зрение приобрело свою обычность и загадочное видение исчезло.

Обойдя кандидатов в посвящение, он подошел к Ларику, который застыл, уставившись в облака.