Желтый меч - Суворкина Мария

–Отрадно слышать, что ты это понимаешь, – кивнул гость. – Но я сейчас говорю не о том. Я хочу спросить, доверяешь ли ты сам себе?

–Себе – да, доверяю, – твердо ответил он. – Иначе в нашем мире нельзя – растопчут и сомнут.

Он немного помолчал, внимательно глядя на собеседника, и добавил:

–У меня был хороший учитель. И он научил меня доверять хотя бы себе, для начала.

Собеседник еле слышно вздохнул.

–Твой учитель был отважен. Пусть так. Но какую цену готов ты заплатить за то, чтобы исправить ошибки своего предшественника?

–Цена сильно зависит от тяжести ошибки… Я готов сделать все, что в моих силах, Аллерин. Все!

–А многое ли в твоих силах? Сможешь ли ты остановить армии, уже жаждущие кровавой резни? Готовые сорваться в полет ракеты и бомбы – успеешь ли ты их все поймать? Убийственные заклинания, ждущие своего часа на проклятых свитках – хватит ли тебе знаний нейтрализовать их все?

–Я прекрасно знаю, что не всемогущ. И не стану таковым даже после объединения. Если вообще доживу до него. Но разве ты уверен в том, что война не начнется и без моего участия? Что Высшие маги не захотят прибрать к рукам и ваши планеты, и планету драконов? Если это случится, пострадают все: и люди, и эльфы, и драконы.

Эльф загадочно улыбнулся.

–Это может прозвучать слишком грубо, но я уверен. Это одна из немногих вещей, в которых я могу тебе ручаться, Хранитель. Клянусь жизнью своей… или своего народа, если тебе этого мало: без тебя войны не будет.

–А со мной, значит, будет… В этом уже я не уверен. И не намерен отказываться от своего пути.

Фигура развела руками.

–Потому я и спросил тебя о цене. Твой приход уже погубил десятки тысяч жизней. Сколькими еще ты готов пожертвовать ради вожделенной победы? Сто тысяч? Миллион? Десять миллионов? Какая цена вынудит тебя остановиться? Или нет такой?

–Арлинг – это не я. А я не он, – глухо ответил Хранитель. – И до Рэллмара вон долго доходило… – Айран вскинул голову и пристально всмотрелся в полупрозрачное лицо собеседника, в его глазах засверкали молнии Предела. – Ладно. Допустим, я вам поверил и отказался от своих планов. Все осталось по-прежнему: риттели гибнут на бойне, женщин казнят за неосторожное прикосновение к оружию, посланницы Гарема продолжают убивать и умирать, Высшие маги грызутся между собой или еще с кем-то. Привычный вам мир, без изменений, без преобразований. Такой же, как и тысячу лет назад. А мне что прикажете делать? Самоубиться о ближайшую скалу?

–Нет, что ты! Ты можешь жить в нашем мире, как почетный гость – главное, чтобы о тебе не знали другие, потому что само знание о присутствии Воителя побуждает смертных и вечно живущих совершать глупости. Мы сумеем правдоподобно фальсифицировать твою гибель и успокоить вызванные ею волнения. А ты получишь все, чего можешь желать – богатство, покой, любовь, долгую и счастливую жизнь. Если же наш мир слишком отвратителен для тебя – вернись в свой.

–Вернуться? – юноша только горько усмехнулся. – Я стал там чужим задолго до того, как узнал, кем являюсь на самом деле. Поверить не могу, почему вы так боитесь изменений, которые может принести мое пришествие в дальнейшем. Я не желаю зла Анлиону, я всего лишь хочу сделать его чуть иным, чуть более добрым… Что, наивная мечта идиота? – резко оборвал он себя.

Грусть нахлынула на душу Воителя. Столько разных путей – а ей достался этот, полный препятствий и недругов. Что ж, такова судьба, и не ей решать, кому что должно достаться. Почему-то Дух Желтой части Предела выбрал ее – значит, так и должно быть. Так и должно быть… Но почему-то было грустно.

–Мы хотим того же самого… – печально, в тон настроению Айрана, отозвался Аллерин. – Но порой возможности и желания не совпадают. Поверь, пожалуйста – лучшее, что ты можешь сделать для Анлиона – оставить его. Твоя сила слишком велика, чтобы творить ею добро – она может только разрушать, а разрушений ты сам не хочешь.

–Нет, ты ошибаешься. Силу любой мощи можно обратить как во зло, так и в добро. Главное – чтобы она оказалась в тех руках.

–Неужели ты думаешь, мы не пытались в прошлом? Ты молод, Айран, ты прожил меньше двух десятилетий – а я много тысяч. И я не раз видел, как приходят подобные тебе: добрые, честные, храбрые, с горящими глазами… И как от их попыток что-то исправить горят миры, корчатся в агонии миллионы… Когда ты поймешь, что стал чудовищем, будет уже слишком поздно…