Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения - Гудкайнд Терри

– Я даже не часть Творения. Вот почему одаренные не могут чувствовать меня. Лорд Рал просто хотел избавить мир от ошиб–ки природы, от зла…

– Дженнсен, не переиначивай мои слова! Послушай меня! Дженнсен кивнула, вытирая глаза:

– Я слушаю.

– То, что ты другая, вовсе не делает тебя злом.

– Но кто я такая, если не чудовищное порождение зла?

– Дитя мое, ты – Столп Творения.

– Но вы сказали…

– Я сказала, что те, у кого есть дар, не могут видеть тебя с его помощью. Я не говорила, что ты не существуешь, что ты не часть Творения.

– Тогда почему я – одна из этих… существ? Одна из этих дыр в мире?

Алтея покачала головой:

– Не знаю, дитя мое. Но неведомое нам вовсе не является злом. Сова может видеть в темноте. Люди – нет. Но разве дела–ет тебя злом то, что люди тебя во тьме не видят, а сова видит? Это только указывает на существование ограничений.

– Но все ли потомки лорда Рала одинаковы? Прежде чем открыть рот, Алтея тщательно продумала ответ.

– Истинно неодаренные действительно одинаковы. Те же, кто родился с крошечной частицей дара, – разные. Эта частица может быть не используемой, ее даже трудно обнаружить. С практической стороны такие потомки кажутся людьми, лишен–ными дара, но его наличие делает их непохожими на тебя: они – не дыры в мире. И это делает их уязвимыми. Такого рода потом–ство можно найти с помощью магии и уничтожить.

– И большинство потомков лорда Рала таковы, да? И такие, как я, дыры в мире, встречаются редко, да?

– Да, – тихо признала Алтея. Дженнсен почувствовала, как внутри все оцепенело.

– И вы полагаете, что в этом есть нечто большее? Что мы – не просто дыры в мире, неуловимые для одаренных?

– Да. Это и была одна из причин, почему я поехала к сест–рам Света. Я хотела лучше понять взаимоотношения одаренных с жизнью, с Творением.

– И вы поняли? Смогли вам помочь сестры Света?

– К сожалению, нет. – Алтея задумчиво смотрела в одну точку. – Вряд ли найдется много согласных со мной, но я при–шла к тому, что все обычные люди и все отпрыски лорда Рала без дара имеют в себе неощутимую колдовскую силу, которая свя–зывает их с людьми одаренными и, таким образом, с более высо–ким миром творения.

– Я не понимаю, какое это может иметь отношение ко мне. Алтея медленно покачала головой:

– Есть в этом, Дженнсен, что-то большее, чем я понимаю. Дженнсен не могла представить, что могут означать эти сло–ва. И спросила:

– Сколько всего потомков родилось без дара?

– Мне удалось узнать, что они чрезвычайно редки. У каждо–го лорда Рала имеется не более одного отпрыска с даром. Как будто его семя содержит всего лишь одного истинного наслед–ника. – Алтея подняла вверх палец и наклонилась вперед. – Но возможно, их гораздо больше. Просто у некоторых есть слабая искра дара, и их обнаруживают и уничтожают раньше, чем та–кие, как я, узнают об их существовании. Как я уже сказала, мне кажется, в этом есть что-то более важное, чем я знаю или могу понять. Но из таких, как ты, лишенных даже невидимых части–чек дара, все…

– Столпы Творения, – саркастически сказала Дженнсен. Алтея улыбнулась:

– Это звучит лучше.

– Но для одаренных мы – дыры в мире. Улыбка Алтеи угасла.

– Именно так. Окажись здесь сейчас Эди, она бы видела все, кроме тебя. В отношении тебя она бы осталась слепой. Для Эди, которая может видеть только посредством дара, ты была бы ис–тинной дырой в мире.

– Что-то мне не очень нравится воспринимать себя таким образом.

Алтея снова улыбнулась:

– Разве ты не понимаешь, дитя? Это только доказывает, что существуют какие-то ограничения. Для того, кто слеп, все во–круг представляет собой дыру в мире.

Дженнсен обдумала услышанное:

– Значит, это просто вопрос нашего восприятия. Некоторые люди попросту лишены способности воспринимать меня.

Алтея ответила коротким кивком:

– Верно. Но поскольку одаренные часто используют свой дар бессознательно… так же, как ты пользуешься зрением… то, когда мы встречаем таких, как ты, это вызывает беспокойство.

– Беспокойство? Почему?

– Неприятно, когда наши ощущения действуют вразнобой.

– Но ведь вы же видите меня… Так почему я тревожу ваши чувства?

– Ну, представь себе, что ты слышишь голос и не видишь, откуда он исходит.

Дженнсен не надо было особо напрягаться, чтобы предста–вить такое. Она понимала, насколько это может беспокоить.

– Или представь, – продолжала колдунья, – что ты меня видишь, а когда протягиваешь руку, она встречает пустоту. Как будто меня здесь нет… Разве это не тревожило бы тебя?