Жнецы ветра - Пехов Алексей Юрьевич

Окончательно она поняла это в день гибели Тальки, когда под проливным дождем спустилась с холма и увидела его не далее чем в двухстах ярдах от себя. В ней, кроме ярости, жажды мести и подавленного бессилия, проснулось понимание, что этот мальчик – ее единственный шанс стать прежней, даже несмотря на то что светловолосая женщина и Проказа мертвы.

Именно по этой причине она не стала никого убивать. И именно поэтому решила идти следом за ними, пока не представится возможность оказаться рядом.

Такой случай появился довольно быстро. Гораздо раньше, чем она предполагала. Когда, лежа в грязи, Проклятая увидела горящие бешенством серые глаза гийяна, на какое-то мгновение ей показалось, что он воткнет «Гаситель Дара» ей в шею. А затем поняла, что ему надо сказать…

И услышанное убийцей не было ложью. Она действительно желала того же, что и он – мести. Но месть была не так важна, как ее главная цель – обрести себя.

Тиф не переживала по поводу ножа, уничтожающего «искру». Когда придет время, она без труда его отберет. И стрелы, если у лучника еще есть такие, тоже будут принадлежать ей.

Несколько дней подряд, уже после того, как Тиа узнала своих новых компаньонов, она думала – что случится потом? После. Когда она получит свое. Или, не дай Звезда Хары, потерпит неудачу. Убьет ли она их? Отомстит ли за то, что с ней сделали Целитель и Светловолосый? И каждый раз приходила к мысли, что, скорее всего, так и будет, хотя ей и не нужны были их жизни.

Порой она настолько злилась на них, что разом забывала про обещания самой себе быть терпеливой. И едва сдерживалась, чтобы не прибить спутников прямо сейчас. Ее гнев – свирепая гиена, в последнее время очень часто одерживающая победу, – с трудом держался на хлипкой цепи. Его приходилось укрощать. И хотя с каждым разом это было все труднее, Проклятая понимала, что если тот начнет управлять ею – быть беде. В такие моменты легко потерять последнюю надежду на то, чтобы выбраться из ненавистной ей телесной оболочки.

С настроением Тиф творилось Бездна знает что. Порой оно менялось мгновенно. Часто ей хотелось плакать. Причин для слез не было – и это пугало Дочь Ночи еще сильнее. Тальки, в какой бы Бездне она сейчас ни находилась, была права – новое тело изменяло Тиа.

Мягкая кроличья лапка робко коснулась позвоночника и пугливо поползла вверх. Неприятное ощущение возникло на пояснице, поднялось между лопаток к шее… Убийца Сориты поспешно вернулась к костру, взяла на четверть заполненную флягу Нэсса – единственную имевшуюся у них воду, подмигнула Юми и вновь ушла к лесу, на этот раз подальше от Лепестков.

Экономя воду, она плеснула немного на землю, получив небольшое «Серебряное окно».

Изображение появилось сразу. Митифа с собранными во множество косичек волосами сидела на кровати, по-восточному поджав под себя ноги. На ней было красивое шерстяное платье с высоким воротником и кофта василькового цвета.

– Я уже думала, что ты не решишься ответить, – улыбнулась Корь. – Как здоровье?

– Не жалуюсь. Что тебе нужно? Я занята. И где твое обычное «прости, я тебе не помешала»? – нахмурилась Тиф, которой сразу не понравился неприятный блеск в глазах собеседницы.

– Сожалею. Не думала, что тебе так важно это слышать. Позволь держаться только сути, у меня не так много времени.

– И она состоит в том, кто убил Тальки.

– Ты удивила меня, – робко хмыкнула Митифа. – Я не думала, что ты в курсе. Жаль, что у меня не получилось тебя обрадовать.

– А я должна радоваться? – Тиа покачала головой. – Мне придется тебя разочаровать. Я не собираюсь прыгать от восторга.

– Ты в лесу?

– Это неважно. Что с тобой сегодня? Перебрала с вином?

– Почему ты так решила? – Корь удивленно выпрямилась.

– Ты сама на себя не похожа.

– Скорее наоборот, – задорно улыбнулась черноволосая. – Я такая же, как и прежде. Просто ты успела забыть об этом за последние пятьсот лет, подруга.

– Я всегда знала, что Серая мышка – всего лишь маска, – солгала Убийца Сориты, спокойно смотря на ту, кого так ненавидела.

Сейчас она не чувствовала ни удивления, ни разочарования, ни злости. Лишь безграничную усталость. Проклятая желала побыстрее прекратить разговор и отправиться спать.

– Ты меня поражаешь! – Корь сделала большие глаза. – Твое терпение. Раз ты все знала. Оно достойно восхищения. Нет, честно! Я поражена. Но теперь, когда Тальки мертва, мне больше незачем скрываться.

– А раньше было для чего?