Тяжела учительская доля - Стрельникова Кира

– По-прежнему кружево предпочитаешь, рыженькая? – усмехнулся Альфред, и я почувствовала, как он тихонько потянул за тесемочки по краям трусиков.

Ой. Очень некстати вернулось смущение, опалив лицо румянцем, но потеряться в этом ощущении мне не дали. Шустрые пальчики Фреда уверенно скользнули туда, где все жарко пульсировало и сжималось в предвкушении удовольствия. И нежно, мягко погладили. Я охнула, зажмурившись, и попыталась отвернуться. Руки судорожно вцепились в плечи Альфреда, но мой подбородок тут же ухватили, не дав осуществить намерение.

– Кей, не прячься, не надо… – тихий ласковый шепот, и мой позвоночник превратился в рой восхитительно щекотливых мурашек, которые разбежались по спине.

У меня оставалось два варианта: махнуть на все рукой и уже наконец расслабиться, получая удовольствие, или продолжать переживать по всяким несущественным поводам, изображая из себя неизвестно кого. Учитывая, что Альфред прекрасно знал, что делал, я выбрала первый вариант. Смущение незаметно растворилось в волнующе-острых, пронзительных ощущениях, и на какое-то время я выпала из реальности, оставшись с ними наедине. Словно со стороны слышала собственные судорожные вздохи, переходящие в негромкие стоны, чувствовала, как до предела натянулась внутри невидимая струна, а перед глазами заплясали звездочки. Пальцы Альфреда действовали то медленно, словно дразня, то ускорялись, заставляя выгибаться, прижиматься ближе, и в какой-то момент пришло понимание, что хочу большего. Поскольку слова потерялись где-то в невообразимой дали, озвучить желания не смогла и вместо этого скользнула ладонями по груди моего синеглазого наваждения, попытавшись на ощупь добраться до ремня на его штанах. В результате запуталась в своих же юбках, услышала негромкий довольный смех и всхлипнула с досады, что не могу получить желаемое прямо сейчас. Ох, никогда не думала, что от одного конкретного мужчины может настолько сильно сорвать крышу. Я же потом замучаюсь ловить!..

– Я сам, нетерпеливая моя. – Мои запястья аккуратно перехватили и вдумчиво, неторопливо перецеловали каждый пальчик.

Я чуть не рассыпалась на множество кусочков, беспомощно вздрагивая каждый раз, как его губы касались чувствительных подушечек, низ живота скрутила сладкая судорога. Поскольку мои глаза были по-прежнему крепко зажмурены, я услышала тихий шорох и звон, мои пальцы оставили в покое, но только пальцы, а потом я получила краткую передышку, ощутив, как ладони Альфреда сжали мою попку.

– Иди ко мне, Кей… – От его хриплого шепота нервы напряглись и задрожали, а сердце подскочило аж в горло, мешая дышать.

А дальше… Исчез лес, исчезли звуки, время остановилось, и остались мы и наслаждение, пронзительно-яркое, долгожданное, бесконечное. Оно скручивалось в тугую огненную спираль, сыпавшую искрами и грозившую распрямиться в любой момент, но Альфред умело растягивал ожидание, заставляя замирать на самой грани. Ох, надеюсь, поблизости никто не проезжал, потому как сдерживаться было чрезвычайно сложно, и мои стоны разносились далеко… Когда все-таки Фред сжалился, позволив нырнуть в пропасть удовольствия, эхо в лесу еще долго повторяло мой крик, заглушенный нежным поцелуем.

Ох… я медленно возвращалась в реальность, пытаясь осознать только что случившееся, и с некоторой опаской прислушивалась к себе. Эмоции нехотя успокаивались, хотя тело еще вздрагивало, отголоски наслаждения вспыхивали маленькими искорками то там, то здесь. Я прижималась щекой к груди Фреда, слушала, как быстро бьется его сердце, и боялась пошевелиться, чувствуя растерянность и не понимая, как вести себя дальше. Его пальцы тихонько поглаживали мой затылок, перебирали растрепавшиеся локоны – наверняка половина шпилек безнадежно потерялась в траве, – учащенное дыхание шевелило волосы на макушке, и он не торопился что-то говорить. Ну а я тем более молчала, занятая инспекцией собственных чувств. Альфред сказал, что любит… Неудержимо потянуло улыбнуться, воспоминание согревало, и отчего-то не возникало сомнений в правдивости признания. Иначе бы безобидный пикник не перерос в то, что случилось. Щеки потеплели, едва зашевелились воспоминания, и тут раздался негромкий голос Мораниса:

– Кей?

– Мм? – лениво отозвалась, не поднимая головы. Встречаться с ним взглядом не хотелось, вновь одолел запоздалый приступ смущения.