Невеста - Демина Карина

— И вчера вот тоже… с запиской. И я вспомнила. Я действительно не знаю других высших, — шепотом добавила Тора. — И если тот из театра… у него ведь тоже белые волосы.

Только рисунок родинок другой.

— Не бойся, найденыш. — Райгрэ поцеловал запястье. — Уж от щенка-то я тебя как-нибудь защитить сумею.

— Он сильный.

И давным-давно перестал быть щенком.

— Сила, найденыш, далеко не самое главное. — Это сказано настолько спокойным тоном, что девушке хочется верить. — Но отныне никаких цветов и подарков. Я распоряжусь.

Белые лилии Виттар отнес к помойке собственноручно, о чем искренне жалел, поскольку успел пропитаться тягучим цветочным ароматом.

Убийство в Каменном логе… Сколько лет прошло? Пять или шесть, а то и больше. Жертва? Неизвестна. Свидетель? Ненадежен. Перепуганной девчонке и вправду могло привидеться.

Вот только, будь дело в иллюзиях, разве стал бы ее отец затыкать дочери рот и так спешно вывозить семью? А Лунное Железо — искать встречи?

Сам Атрум староват, и в Каменном логе он побывал задолго до Виттара.

Тогда кто?

Выяснить будет несложно: достаточно поднять записи за тот год. И при личной встрече хорошенько присмотреться к наглому щенку. Вот только сейчас Виттара должно интересовать совсем другое дело, более свежее, но, по предчувствию, никак не менее мерзкое.

Леди Аветта явилась в назначенный срок.

Сухонькая женщина с потерянным взглядом в чересчур большом для нее платье. Оно было неновым и перешивалось наспех, но вряд ли нынешней ночью, и, значит, беда пришла в семью давно. Леди Аветта молчала, разглядывая Виттара, и не было в ней ни страха, ни почтения — горе лишило ее способности мыслить здраво. А быть может, она и сама рада была бы вызвать его гнев и умереть.

Впрочем, у Виттара другие планы.

— Присаживайтесь.

Она послушно опустилась на самый краешек дивана. Светло-желтая ткань обивки резко контрастировала с чернотой ее наряда.

— Чем могу служить благородному райгрэ? — шепотом произнесла леди.

— Рассказом о вашем сыне.

Леди Аветта вздрогнула.

— Меня уполномочили расследовать его смерть…

— И вновь представить дело несчастным случаем? Или на этот раз вы назначите кого-нибудь виновным? — Она вздернула острый подбородок, демонстрируя, что молчать не намерена.

— Или действительно найти виновных.

А ему не верят.

— Хотите сказать, что действительно посадите кого-то из… этих?

Человек. Только человек способен настолько утратить чувство меры, чтобы поставить под сомнение слова райгрэ.

— То есть вы можете назвать имена? — Ее свидетельства недостаточно, но Виттар хотя бы поймет, где искать доказательства.

Леди Аветта, которая никогда не была леди, а была обыкновенной женщиной обыкновенной же судьбы, одной из сотни тысяч таких же женщин, обитавших в городе, поникла.

— Я… не знаю их по именам. Айло не рассказывал. Он вообще ничего мне не рассказывал, но… — Женщина вдруг растерянно оглянулась, словно опасалась, что в гостиной есть еще кто-то, кроме нее и Виттара. — Я умоляла его бросить все… уехать… но он же упрямый, в отца. Сбежал бы… Мы на ярмарке встретились с его отцом. Он привез вересковый мед на продажу, а я… я кружева плела.

Она посмотрела на собственные руки, закрытые чехлами перчаток. Не единожды чиненные, те не в состоянии были скрыть, что пальцы разбухли и сделались недостаточно ловки для тонкой работы кружевницы. Ее болезнь и смерть мужа — иначе Виттар беседовал бы с ним, — подкосили благополучие семьи.

— Мы хорошо жили… это после войны тяжело стало. И Айло хотел бросить учебу. А он ведь талантливый… был.

Виттар мысленно согласился с утверждением: наброски ему понравились.

— Он по вечерам на бакалейщика работал… и еще по утрам в булочной, посыльным. А потом — на занятия. Только все равно мало. С нас денег за жилье требовали, месяц от месяца больше… он же альв — значит, враг. Но какой из Айло альв? Силой лоза обошла, ни капельки не досталось… талант только. Айло мой рисовал чудесно. А Романа пела… соловушка.

— Романа — это…

— Кузина его… сестрицы моей покойной дочка. Сестрица давно уже… отошла, а Ромочка с нами осталась. Муж мой так и сказал — ничего, как-нибудь да вырастим. И растили.