Дело об Осени - Шумская Елизавета

Для осени же у Ойя были свои традиции. Например, к таковым вполне можно было отнести уличные осенние танцы. Как только листья на деревьях начинали желтеть, музыканты из репетиторских перемещались в так любимые в этом городе скверы. И там иногда одиночки, а порой и целые оркестры играли разнообразные, но обязательно танцевальные мелодии. Это считалось своеобразным подарком городу и красавице осени. Музыка вплеталась в постепенно холодеющий ветер, и листья, срываясь с веток, словно подхватывали своим танцем эти переливы. И проходящие мимо люди частенько позволяли себе сделать то же…

Под вечер в скверах – чаще всего в главном – собирались все самые активные жители – и молодые, и среднего возраста, и уже в годах – и устраивались импровизированные балы. Считалось, что сама природа благословляет такое времяпрепровождение. Оно и понятно: женщины в длинных ярких платьях в парах с мужчинами в темном действительно были удивительно похожи на сорванные ветром и закружившиеся вместе с ним в вальсе листья.

Ойя всеми силами украшал эти маленькие ежевечерние празднества. Мягко, иногда подмигивая, светились фонари. Лавочки изгибали свои спины, чтобы дать отдых уставшим. Сумерки делали лица краше, а глаза ярче. Тени ласково укрывали целующиеся парочки. Даже мелкий гравий дорожек словно забирал часть усталости на себя, вплетая свой тихий шорох в мелодии осенних вечеров. Воздух же был прозрачен и наполнен тем особым ароматом, что появляется только осенью и безраздельно принадлежит ей одной.

Джейко уверенно шел меж стройных черных каштанов-красавцев с такими пышными и яркими, как плавящееся золото, шевелюрами. Раскланивался со знакомыми, улыбался девушкам – как же иначе? – но на долгие беседы не останавливался.

Сегодня, увы, он пришел в сквер не отдыхать.

Тацу нашел ее именно там, где она должна была быть, по данным, которые ему предоставило наружное наблюдение. Терракотовое платье с квадратным вырезом, легкомысленная шляпка на рыжих волосах и лукавое выражение темных глаз.

– Потанцуйте со мной, Окамили Лаэртэ. – Кисть поворачивается, обнажая запястье, такое бледное в буйстве осенних красок.

Необычные глаза мага смотрят серьезно и даже чуточку строго. Искорки лишь изредка вспыхивают в них. Никакого нетерпения или угрозы в стройной фигуре. Однако он в этот момент не смотрится беззаботным юношей.

Рядом шумит празднично настроенный народ, смеется девочка и какой-то мальчишка звонко бахвалится подвигами. Эти же двое смотрят только друг на друга. И музыка на пару с осенью вьются рядом как полноценные участники сего действа.

Темные ресницы наконец чуть опускаются, на миг скрывая взгляд, чтобы потом вновь дрогнуть, когда девушка поднимает опасные глаза на мага. И кладет ладонь с изящными пальчиками на его руку. Чародей крепко сжимает их, оставляя у своей визави отчетливое ощущение захлопнувшегося капкана. Однако в следующий момент оно рассеивается – они оказываются в круге танцующих.

Музыка осени всегда чуточку печальна. В ней поют листья об ушедшем лете. Рассказывают о долгом пути птицы. И ветер шепчет о приближающихся холодах. И вместе с тем эта музыка о том, что зрелость – роскошна, прекрасна и щедра. Ничто не может сравниться красками с осенью.

Вот и сейчас музыка подхватила двоих, словно дав им на время крылья, однако не превращая пару в безвольные листья, а даруя возможность проявить себя во всей красе. Разве что-то может быть лучше статного мужчины, который может вести в танце чутко и одновременно властно? Разве не восхитительно, когда его партнерша движется не менее грациозно, не теряя своей яркости рядом с ним, но все понимая и принимая?

Они совсем близко, но прикосновения их друг к другу практически невесомы. Рука мужчины на талии женщины, ее – на его плече. Это искусство танцевать так – почти не касаясь друг друга, но так близко.

Все вокруг смешивается в какофонию рыже-оранжево-черных красок и звуков, которые обычно сопровождают большое количество людей.

И где-то совсем рядом ликуют музыка и осень.

Они шли по главной аллее сквера и молчали, пока наконец не оказались на набережной. Вечер давно уже спустился на город, а от воды исходила легкая, совершенно не раздражающая прохлада.

Джейко тихо вздохнул и, легко подхватив девушку, усадил ее на высокие перила набережной. Окамили и сама ухватилась за литой чугун и, чуть подтянувшись, устроила ножки в сапожках на каблуках в одном из узоров ограды. Ветер попытался сорвать легкомысленную шляпку, и пришлось придержать ее рукой. Пару локонов выбились и теперь игриво трепетали на ветру, то и дело отвлекая внимание начальника Магического Сыска.