Битва за Танол - Чужин Игорь Анатольевич

Молодость зачастую синоним глупости, об этом мне известно из собственного печального опыта. Парень, оказывается, в предпоследней схватке заработал удар кинжалом в бок и по дурости промолчал об этом, через пару минут он вырубился от потери крови. Если бы я знал о ранении гвельфа, то такого безобразия не случилось бы. В результате перворожденного мне пришлось тащить на себе, а в последнем бою брыкаться, как лошадь, чтобы отбиться от нападения с левого бока.

Как бы то ни было, но до замка мы добрались все-таки живыми, однако, как мне кажется, ненадолго. Сразу за воротами нас поджидала разъяренная Викана с какой-то железякой в руке. От смерти меня спасло только то, что я был с ног до головы вымазан кровью и нес на плече раненого юнца. Принцесса отложила казнь на некоторое время и решила сначала отмыть и покормить приговоренного к смерти. Процедуру помывки супруга ревнивица не доверила никому и собственноручно терла меня мочалкой, а я клевал носом в деревянной бадье с теплой водой. Накормить спящего мужа принцессе не удалось, так как я рухнул поперек кровати, завернутый в мокрое полотенце.

Глава 26

СПАСЕНИЕ МИРА, ПОПЫТКА НОМЕР ДВА

Викана пожалела измученного супруга и хотела дать мне выспаться, несмотря на мою просьбу разбудить меня пораньше, и запретила прислуге даже приближаться к ее покоям. Однако внутренний будильник все равно сработал, правда с некоторым опозданием. Я проснулся как по команде «Подъем!» и рывком сел на кровати. Если судить по лучам солнца, льющимся через окно в комнату, то я переспал около часа такого дорогого нынче времени. Несмотря на хорошую погоду за окном, настроение было муторное. Наши вчерашние подвиги на ночных улицах Кайтона вызывали смутные подозрения в том, что все произошло далеко не случайно, слишком уж много было нападений.

Я быстро умылся и потребовал завтрак прямо в покои принцессы. Викана, заметив мое настроение, не стала донимать ненужными вопросами и молча прислуживала, подкладывая в тарелку лучшие куски. Я с угрюмым видом крутил в голове обстоятельства вчерашнего приключения и пытался вычислить, откуда растут ноги у произошедшего.

Народная мудрость редко дает сбои, так произошло и на этот раз. Поговорка, гласящая, что беда никогда не приходит одна, подтвердилась даже не на сто, а на все двести процентов. Первым меня обрадовал Лаэр, доложивший, что у ворот стоит посыльный из городского совета, который срочно требует меня для объяснений в администрацию города по поводу ночного убийства сорока трех добропорядочных граждан Кайтона. Вторую радостную весть принес Мистир, ворвавшийся в покои принцессы с залитым слезами лицом и листком бумаги в руке.

Судя по лицу Мистира, главная новость была у него, поэтому я выгнал из комнаты прислугу и усадил гвельфа в кресло.

— Рассказывайте, что произошло, только без слез и истерики, — приказал я, облизнув сразу ставшие сухими губы.

— Только что прилетела почтовая птица из посольства в империи Чинсу, вот письмо от посла Элиндара в Чинае. В нем написано, что на Тарон обрушилась гигантская волна, затопившая половину острова, а затем пришла туча, из которой на землю пролился огненный дождь, сжегший Нордрассил, — ответил дрожащим голосом гвельф.

В комнате наступила гробовая тишина. Викана, закусив губу, заплакала, а Лаэр, пошатнувшись, ухватился за спинку кресла и посинел, наверное, как гвельфийская смерть. Я понимал, что утрата Нордрассила обозначала для народа гвельфов неминуемую гибель. Взрыв Танола не обошел стороной и Тарон, обрушившись на него гигантским цунами и пролившись огненным дождем.

— Насколько можно верить этим сведениям?

— Элиндар пишет, что в Шайхин пришел корабль чинсу, подобравший в море пятнадцать гвельфов с полузатопленного корабля. Сейчас все спасенные находятся в посольстве и рассказывают ужасные вещи о катастрофе на Тароне.

К чему-то подобному я был морально готов, но то, что события станут развиваться по самому жесткому сценарию, не ожидал. Меня будто окатили ледяной водой, и сердце в груди сдавили стальные тиски. Неизвестный кукловод, забросивший Игоря Столярова из уютной подмосковной дачки на Геон, снова от души посмеялся над ним. С моих глаз словно сняли повязку, и я увидел огромный крест с вбитыми в него ржавыми гвоздями, который мне предстояло тащить на высокую гору, где меня же на этом кресте и распнут. На Христа я явно не тянул, и меня ожидала судьба Вараввы, которого все-таки приколотят к кресту.