Армагеддон. Крушение Америки - Бурносов Юрий Николаевич

– Никогда не видел такого покрытия, – заметил Блэки, с интересом разглядывая пол. – Интересно, что это за материал и зачем его обрабатывали подобным образом…

– А его и не обрабатывали, – громко сглотнув слюну, сказал Лафонсо Ченнинг. – Это человеческие черепа.

…Идти по черепам было жутко, но бегать по потолку, подобно мухе, люди не умели. Кости трещали под ногами, оседая и рассыпаясь. Ноги проваливались едва ли не по колено – черепа лежали в несколько слоев. Вместе с хрустом в туннеле слышалось сопение, потому что все надели респираторы, ибо черт его знает, чем можно надышаться в таком месте. В воздухе висела тонкая серая пыль, прихотливо пляшущая в лучах фонарей.

Если бы экспедиция была легальной, разработку коридора вели бы постепенно, расчищая его от костей, нумеруя каждый череп, тщательно просеивая останки. У наших героев не было ни времени, ни желания делать это, хотя Ломакса буквально передергивало от подобного вандализма. Роулинсон насвистывал песенку – что-то из Шакиры, кажется, пока Ченнинг не рявкнул:

– Вы не могли бы заткнуться, сэр?!

– Вот он, черный расизм, – сокрушенно заключил Роулинсон, но действительно перестал свистеть.

Коридор уходил вперед, слегка загибаясь влево. Солнечный прямоугольник входа уже не был виден.

– Я надеюсь, пирамида не рухнет нам на головы? – осведомился негр, который шел впереди рядом с Роулинсоном. В руках он держал бельгийскую автоматическую винтовку FN FAL под натовский патрон 7,62 миллиметра. Оружие экспедиция закупила прямо на месте, у немногословного загорелого мужчины, говорившего с отчетливым немецким акцентом. – По-моему, в Египте фараоны любили делать ловушки для непрошеных гостей, пришедших что-нибудь спереть с их могилок.

– О, да ты читал не только устав морской пехоты! – деланно удивился Роулинсон.

– Я много смотрю телевизор, – индифферентно сообщил Ченнинг, поправляя респиратор. – Канал «Дискавери» в том числе. Так что там с фараонами и их могилками?

– Я не слыхал про такое применительно к майя, – успокоил бывшего морпеха профессор Ломакс. – Египетские пирамиды вообще устроены по иному принципу. Строго говоря, это просто огромные усыпальницы, не более. В отличие от индейских построек, которые прежде всего являлись храмами. Конечно, и тут хоронили представителей знати или видных жрецов, но вряд ли кто-то осмелился бы грабить их могилы во времена расцвета цивилизации майя. То есть ловушки были попросту не нужны.

– Хочется верить, – прогудел чернокожий великан. – Хотя я думаю так: если вы про такое не слыхали, проф, это не значит, что ловушек нет. Это значит, что те, кто в эти ловушки угодил, попросту не сумел потом про них рассказать, вот как я думаю.

Ломакс задумчиво помолчал, потом сообщил размеренным голосом, словно читая лекцию в аудитории:

– Согласно верованиям индейцев майя, души после смерти отправляются в загробный мир в сопровождении собаки-поводыря, прекрасно видящей в темноте. За время путешествия по темным подземным лабиринтам, полным потоков воды и страшных существ – змей, пауков, летучих мышей, скорпионов – душам предстоит пройти множество серьезных испытаний, прежде чем они достигнут загробного мира, Шибальбы, и смогут продолжить свое загробное существование. Некоторые ученые считают, что пирамиды – это надстройки над естественными пещерами, которые являлись порталом в другую, загробную реальность.

– Довольно проповедовать, профессор, а то мне что-то змеи мерещатся под этими черепушками, – прошипел Роулинсон и злобно пнул какую-то крупную кость.

Еще несколько метров треска под ногами и вздымающихся клубов пыли – и археологи оказались в большом приземистом зале. Массивная каменная дверь была почему-то открыта, стены были украшены разноцветными фресками. Блэки тотчас бросился к ним и, освещая фонарем, забормотал в восхищении:

– Смотрите, смотрите! Сохранность куда лучше, чем у фресок Бонампака^[7]! Сцены танца… а вот жертвоприношение… и снова жертвоприношение – видите, жрец держит в руке отрубленную голову, а второй складывает головы в корзину… А это, видимо, вождь или какой-то высокородный горожанин, который наблюдает за жертвоприношением…

– И здесь тоже, – заметил Лафонсо Ченнинг, посветив на противоположную стену. – Я вижу, это был очень просвещенный народ. Сплошная кровища и кишки наружу.

– У майя были весьма оригинальные взгляды на жизнь и смерть, – продолжая разглядывать фрески, пояснил Блэки. – Смерть у майя – скорее символ трансформации, а не физического уничтожения. Есть легенда, которая рассказывает о двух героях-близнецах, игравших в ручной мяч с Владыкой Смерти на свои жизни. Игра была нечестной. Близнецы проиграли и прыгнули в горящую печь. Но на пятый день они воскресли и выплыли из подземной реки в виде сомов.