Путь императора - Мазин Александр

– А морского ерша в задницу он не хочет? – фыркнул Большой.

– Много предлагал? – поинтересовался Кадол и тут же схлопотал затрещину от Мили.

– Если он способен нанять колдуна, то можно ожидать и других неприятностей,– сказал старшина.– Мой вопрос: следует ли нам утром покинуть город? Кадол?

– Нет. Послушай, отец, на второй день в таких городишках самый сбор, мы…

– Я тебя понял. Большой?

– Согласен с Кадолом. Не по деньгам. Ясное дело, хотя вот сбрую новую покупать надо, сам знаешь, ну, в общем, стыдно нам удирать от какого-то местного купчишки!

– Мили?

– Я – как муж.

– Нифру?

– Я… не уверена, что волшебство… как-то связано с тем купцом.

Тарто посмотрел на Фаргала. Мальчик задремал. Словно ему и дела не было до их решения. Старшина никогда не забывал: с Фаргалом связана некая тайна. Следовательно, с парнишкой может случиться все, что угодно. С другой стороны, боги должны заботиться о своих любимцах.

– Мы остаемся,– решил старшина.– Кадол, через два часа сменишь брата, ты, Большой, будешь сторожить после Кадола. Спокойной ночи.

На следующий день труппа дала целых два представления: после полудня и на закате. Оба – с полным успехом. Поразмыслив, старшина решил, что можно остаться еще на один день.

Ночь выдалась, не в пример прошлой, темная и ветреная. Ближе к полуночи начался дождь, и Кадол, которому выпала вторая стража, до этого честно обходивший кругом лагерь, спрятался под навес, к лошадям. Может, и к лучшему вышло: сторож, он на виду, ему и стрела первая или нож в спину. Кирасы да кольчуги – это для воинов и благородных. Прочим в Эгерине воинское снаряжение запрещено.

А в шатре спал старый Тарто рядом с умницей-женой. Спал, напрыгавшись да навертевшись за два представления, Бубенец. Спал неторопливый Налус, а вот постель Мимошки пустовала. Приглянулся шестнадцатилетний акробат кому-то из горожанок. Обычное дело.

А Фаргалу снился красивый сон. Будто стоит он на берегу большой реки, такой широкой, что еле-еле виден противоположный, заросший лесом берег. Стоит и машет рукой перевозчику. И рука у Фаргала – мускулистая, толстая, как у Большого, а на поясе, у бедра, настоящий меч…

Взрезать ткань шатра умелому человеку – один взмах ножа. Три взмаха – три дыры по два локтя длиной. Довольно, чтобы пролезть внутрь.

Воры напали втроем, разом. Один выскочил рядом с Налусом, второй – поближе к Тарто, третий – там где громоздились мешки с реквизитом. Этот, третий, замешкался, но оплошность его роли не играла. Первый, в одной руке дубинка, в другой – масляная лампа, не раздумывая, треснул по голове спящего Налуса, второй так же проворно приставил нож к горлу Тарто. Мог бы и убить, но убивать без нужды было не велено. Третий, перебравшись через груду мешков, бросился к входу и мигом распустил шнуровку. Затем подскочил к проснувшемуся Бубенцу, схватил его за волосы.

– Не тот,– прошипел бандит с лампой.

В шатер ввалился четвертый, наставил снаряженный лук.

– Только кто пикнет! – шепотом предупредил он.

Тарто сжал кулаки, но не пошевелился: сталь ножа холодила кожу на горле.

– Бери мальчишку и сматываемся! – процедил тот, что с лампой.

Третий отбросил ничего не понявшего Бубенца, схватил за руку Фаргала, лежавшего рядом с сыном Налуса… и вскрикнул.

– Закрой пасть, ублюдок! – зарычал тот, что с лампой.

– Укусил, гаденыш! – Бандит поглядел на окровавленную руку.

Он ошибся. Это был не укус.

Фаргал проснулся, когда ножи воров вспороли шатер. Спросонья он не сообразил, что происходит, и, если бы бандит первым схватил его, а не Бубенца, мальчик не сумел бы дать отпор. Но несколько мгновений решили дело. Пара метательных ножей лежала у изголовья его постели. Так же, как и у Большого. Воров Фаргал не испугался, а когда один из них схватил его за руку, мальчик тут же полоснул по ней ножом. Порез был ничтожный (Фаргал еще никогда не использовал нож против человека и чиркнул неумело), но пальцы бандита тут же разжались.

– Дай ему по башке! – прошипел тот, что с лампой.– Быстрей, урод!

Бандит замахнулся… и захрипел. Метательный нож по рукоять вошел ему в горло. Фаргал, с двадцати шагов вгонявший его в глаз нарисованного кушога, не мог промахнуться с расстояния четырех локтей даже в неверном свете масляной лампы.

– Быстрей, недоносок! – Тень третьего бандита падала на Фаргала, и тот, что с лампой, не видел броска.– Ухоряв, помоги ему!

Четвертый громила опустил лук, шагнул вперед… и его приятель, вернее, теперь уже труп приятеля повалился прямо на него. Громила, выругавшись, оттолкнул труп, и тот рухнул на взвизгнувшего Бубенца. Первый вор вскинул лампу…