Пленник Короны - Бушков Александр

И под этот жизнеутверждающий прогноз они вплыли в город, прошли над эстакадой, над прозрачным рубиновым куполом, отразились в чаше открытого бассейна, в котором плескались горожане…

От земли их отделяло где-то около полулиги, снижение продолжалось, и по всему выходило, что грохнутся они действительно где-нибудь в черте города. Потому как конца-края столичному граду не видно, тянется и тянется, уходя за горизонт. Н-да, ну и дела. «Пожалуй, так по-дурацки я еще в города не попадал», – подумал Сварог.

– Чувствуешь себя преглупо, – сдавленно сообщил Рошаль, словно прочитав его мысли. – Парашютиком одуванчика, с которым играет ветер… И блевать хочется.

– Очень поэтично, – проворчал мастер капитан. – Очухались, масграм?

– Никогда себе не прощу, что имел неосторожность связаться с вами…

– Лучше по сторонам смотрите, уважаемый, – когда еще дома в сорок этажей увидите.

– Да подите вы…

Их полет мог оборваться гораздо раньше, чем спускаемый аппарат естественным образом достигнет земли. В первую очередь, имелись все возможности для того, чтобы впилиться в один из островерхих шпилей, кои вздымались над городом. Правда, в столице их было поменьше, чем в Некушде – там-то целый лес шумел подобных игл…

Внизу заблестела река, протекающая через город. На реке наблюдалось оживленное судовое движение, и, опять же, среди больших и малых судов не отыскалось ни одного парусного. Берега связывали между собой круто изогнутые мосты без опор, щедро иллюминированные электрическими огнями.

Еще удалось увидеть издали столичный аэродром. Вернее, целый аэродромный парк, по площади равный иному городу. Зигзаги взлетных «американских горок» переплетались, проходили одна над другой, но все как одна обрывались над речной водой. А под этими стартовыми трассами располагались строения, большие и малые – ангары, топливохранилища, ремонтные цеха, а также залы ожидания, бары, рестораны, гостиницы и прочая фигня.

Ясное дело, на мосту, на набережной, на улицах, в общем, повсеместно люди останавливались, задирали головы и показывали на небо. Кто-то на месте Сварога был бы сам не свой от счастья – как же, выпало в кои-то веки оказаться в центре внимания бессчетного числа людей, стать главным событием дня в жизни огромного мегалополиса! Так вот с этим «кем-то» Сварог с удовольствием поменялся бы местами.

Красота, конечно, лепота, бесплатная воздушная экскурсия, мечта туриста, в бога душу мать. Вот еще бы в конце пути ждал пятизвездочный отель и симпатюшки-горничные в белоснежных наколках…

– Наверное, повиснем на эконом-тросах, – порадовал прогнозом авиатор. – Или на линиях подпитки…

Сварог не стал спрашивать, на каких таких тросах и почему они должны на них повиснуть – ему было глубочайшим образом плевать, застрянут они в проводах или, допустим, шлепнутся в фонтан. И оттого, что ты не можешь повлиять на исход, а вынужден, как зритель, тупо дожидаться финала, охватывала нешуточная злость.

– Если кто отстегнул ремни, рекомендую вновь пристегнуться, – сказал Юж-Крагт. – Да поживее.

Действительно, пристегнуться поживее не мешало – их капсула стремительно пролетала на уровне верхних этажей домов, что окружали некую площадь, и активно снижалась. Площадь была идеально круглой формы, а размерами, думается, могла бы посоперничать с небезызвестной в ином мире Красной площадью. По центру возвышался памятник, сверху трудно было разобрать кому – человеку или же какому другому существу, разве что можно было определить, что постамент высок и широк. И народищу внизу, вокруг да около памятника, толклось как на базаре в субботний день. Не задавить бы кого ненароком…

Впрочем, несмотря на размеры площади Сварог видел, что им не суждено опуститься на нее аккуратнейшим образом. А суждено им влепиться в стену одного из домов…

– Подбородок к груди, за подлокотники держитесь! – заорал пилот.

Бежевая стена, отсвечивающая окнами и опоясанная длинными балконами, неотвратимо надвигалась. Столкновение с ней – дело каких-то секунд. Если что и отменит сию неотвратимость, то это будет либо провидение, либо внезапный порыв встречного ветра…

В глаза, как это обычно и бывает в подобных случаях, бросались всякие несущественные мелочи: арочный проем окна, оконная рама белого цвета с нанесенным поверх бледно-желтым рисунком вязью, широкий карниз, ниши в стене, где стоят то ли каменные пушечки, то ли грифоны, заваленный маленькими подушками диван за оконным стеклом… Вот к стеклу прижалось чье-то перекошенное ужасом лицо, человек бросился наутек в глубину помещения…