Чужие берега - Бушков Александр

А потом был третий зал, четвертый… И вскоре Сварог уже перестал ориентироваться в лабиринте библиотеки. Они уже давно вышли за пределы замка, а чертов мэтр все шел и рассказывал, шел и рассказывал. Библиотека казалась бесконечной. Ленар что-то говорил о книгах, по плотным рядам корешков скользили таинственные тени, каменные стены мгновенно поглощали любые звуки. Сварог слушал архивариуса, задавал какие-то вопросы – короче говоря, прикидывался насквозь заинтересованным. На книги ему было ровным счетом наплевать, но очень уж хотелось узнать, куда мэтр их ведет. А то, что ведет, было ясно как день, уж очень целеустремленно двигался хитрый библиотекарь…

Сварог сам не заметил, когда, в какой момент появилось ощущение тепла в нагрудном кармашке. Вначале подумал, что искра от факела попала-таки на камзол, но нет. Ощущение тепла не исчезало – наоборот, чем дальше они углублялись в подземелье, тем сильнее оно становилось, накатывало волнами. Сварог незаметно сунул два пальца в карман и нащупал гладкий и горячий предмет.

Рубин, отлетевший от посоха слепого мародера Бедера. Сварог уж и забыл о его существовании, а теперь он сам напомнил о себе. Ну? И что все это значит?..

Архивариус и Клади не обращали на него внимания, обсуждая какой-то мертвый язык, на котором были написаны несколько манускриптов:

– Я же говорила, мэтр, что наш Атар – вторичный материк. Изначальным – затонувшим во время самой первой катастрофы пять тысяч лет назад – был именно Граматар.

– Почему вы так решили, баронетта?

– Вы ведь сами признались, что на этом диалекте «атар» означает «чужой берег»…

– Верно, баронетта. Но вы забываете, что приставка «грам» с того же диалекта переводится как «другой», «второй», «следующий»…

Сварог тайком вынул камень. Рубин волнами испускал тусклый багровый свет, – достаточно, впрочем, яркий, чтобы привлечь внимание. Поэтому он быстро сунул его обратно. Показалось даже, что рубин зловеще тикает. Чертовщина какая-то…

Предположение, что это некое взрывное устройство, Сварог отверг сразу. Не мог он представить себе, что оборванец-мародер таскает на конце палки бомбу. Ну не мог, и все. Не Сварогу, конечно, судить о привычках слепых бродяг, но все же… Значит, индикатор? Но чего? Глубины погружения под землю? Весьма полезная штуковина, господа мои. Или это типа счетчика Гейгера?..

Они шли и шли, жжение усиливалось – а потом стало убывать. Сделав вид, что он чем-то заинтересован, Сварог вернулся в предыдущий зал. Жжение тут же возросло. Дальше, налево. Нет, не сюда. Направо. Да, где-то здесь, в зале, куда они не заглядывали. Камень горячий, как уголек. Он сунул голову в темноту и сразу увидел это.

Не подземный клад, не притаившуюся во мраке нежить. Не мину, не атомный реактор. В темноте зала горел крохотный рубиновый огонек, словно кончик сигареты. И он то разгорался, то угасал – в такт с пульсацией камня. Сварог бесшумно приблизился.

Это светился корешок книги – одной из тысяч, плечом к плечу стоящих на стеллажах. Черный кожаный переплет, книга как книга, карманного формата, довольно толстая, – ничего, короче, особенного… если не считать того, что между ней и рубином существует некая магическая связь. Хотя нет, не магическая: Сварог не почувствовал никакого проявления волшебства.

– Граф, вы где? – донесся из глубин хранилища глухой голос Клади. – Куда вы подевались?

Как только он коснулся корешка, свечение погасло, и камень вновь стал холодной стекляшкой. Мистика, право слово… Решение созрело мгновенно, будто кто-то толкнул его под руку.

…Сварог быстро вернулся к спутникам, улыбаясь простецки и восторженно.

– Прошу прощения, сам не заметил, как увлекся. Потрясающе! Вы правы, уважаемый мэтр, тут можно бродить годами… И как вы только ориентируетесь?

– Терпение, упорство, страсть и время, – сухо ответил мэтр.

– Ну, это да, это конечно…

Архивариус смотрел на него, подозрительно прищурившись.

– Ну что? – бодро продолжал Сварог. – Не пора ли выбираться на свежий воздух?

– Устали? – участливо спросил Ленар. – А ведь мы еще десятой части не осмотрели… А не желаете ли, граф, немного передохнуть? Посидим, поговорим о судьбах литературы…

– О судьбах литературы? С превеликим нашим удовольствием.

Очень происходящее напоминало какие-нибудь мирные переговоры меж двумя недружными державами – когда высокие договаривающиеся стороны уверяют друг друга в совершеннейшем почтении, уважении и дружбе навек, а сами в карманах вертят фиги и держат несколько килограммов камней за пазухой…