Враг Короны - Бушков Александр

Нельзя сказать, чтобы Сварог был до глубины печенок потрясен явлением нового и, следует надеяться, последнего и окончательного Визари. Вот если б где-нибудь среди портовых складов или на борту скоростника Щепка обернулась бы вокруг своей оси, за секунду изменила бы облик и открыла свою истинную суть, – ну тогда, пожалуй, граф Гэйр и офигел бы.

Впрочем, насчет истинности нынешней ее сущности – это еще вопрос открытый. Мало ли кто называет себя Визари? Одного такого мы уже встречали, причем он, как и Щепка, не лгал, называясь сим популярным именем, он свято в это верил. Как и любой сумасшедший, думается, верит, что он и есть Наполеон или там Цезарь. Поэтому Сварог решил с окончательными выводами не торопиться, принять игру такой, какой ему ее преподносят, а дальше… дальше будем смотреть по обстоятельствам.

Кстати, о магии.

В отличие от тихой магии ларов, неизбежным побочным продуктом которой является лишь холод да снег, как следствие эндотермической реакции, магия, которой пользовалась Щепка, была довольно шумной и чересчур эффектной. Чуть ли не ярмарочной. Скажем, когда напарница создавала стол, каждый ее пас сопровождался хлопком, будто где-то за стеной падала с полки книга, по каменной кладке пробегали едва заметные голубые всполохи, а в воздухе пахло озоном. Даже создание вина вызвало легкое возмущение в атмосфере – словно сквозняк промчался по ногам…

Когда все было готово, возникла махонькая заминка, от Сварога не укрывшаяся: господин, пришедший по Стежке и представленный Щепкой как верх-советник Мар-Кифай, в сомнении показал взглядом Щепке на Медведя, мол, вы уверены в этом человеке? Щепка успокаивающе кивнула: не берите в голову, советник. Гость пожал плечами: ну, если вы за него ручаетесь…

«Эге», – подумал Сварог.

– Ну-с, кажется, все готово и мы можем начинать, – возвестил гость и сделал изящный жест рукой, приглашая участников занимать места. – Я искренне надеюсь, что это совещание станет историческим и войдет в учебники под названием… ну допустим, «Совет под облаками». Или «Совет на Сиреневой гряде». Его потом примутся воспроизводить в романах, в синематографических картинах, в песенных балладах.

И похоже, он верил в то, что говорил. По некоторым его и Щепки репликам, а еще больше по многозначительным паузам, Сварог, как мозаику из кусочков, составил для себя картину происходящего. А когда расселись, исчезли последние недомолвки. Верх-советник императора сам охотно и подробно изложил свой план. План дворцового переворота и воспоследующего изменения государственного строя.

«Эге!»

Сварог занял место во главе стола, напротив него села девушка по имени Визари. («Госпожа Визари», – поправил он себя.) Справа сел Мар-Кифай, даже на лавке умудряющийся держать спину прямой, как аршин, слева сел Босой Медведь и сразу сгорбился, чуть не касаясь носом столешницы – по всему было видно, что он чувствует себя неуютно и хотел бы стать как можно незаметней.

…Верх-советник Мар-Кифай и близко магом не являлся. Более того: он и не собирался осваивать колдовское искусство, справедливо полагая, что лучше уж совершенствоваться в том, к чему более всего приспособлен от рождения. А более всего он был приспособлен к политике, которая есть борьба за власть посредством интриг и абсолютно любых других методов, коими можно добиться желанной цели. Сварог его прямо, без обиняков и экивоков, спросил: а зачем же вы, сударь мой, ввязались в столь опасное предприятие, как заговор против существующей власти?

На что получил прямой и исчерпывающий ответ.

Позиция первая. Он, Мар-Кифай, уже достиг в этой жизни всего. Верх-советник, то есть член императорского совета, в который входят всего десять человек. Он – владелец поместья в двадцать квадратных ободов, а это – наибольший надел, какой может получить потомственный дворянин Короны. Жена – когда-то первая красавица Метрополии, сейчас – просто красавица. Четверо детей, двое уже взрослых, двое уже обзавелись собственными семьями. Одна жизнь прожита удачно. Есть ли возможность прожить вторую жизнь за срок, отведенный создателем и природой и ограниченный рождением и смертью? Такая возможность есть.

Позиция вторая. Он, Мар-Кифай, понимает, что уткнулся в потолок, что дальше двигаться некуда, остается лишь наслаждаться своим положением и сопутствующими ему благами, наверху только император, а эта скала представляется незыблемой… Но так ли уж она незыблема, если подумать?