Армагеддон-2. Зона 51 - Бурносов Юрий Николаевич

– Я всегда готов, Андрей Львович. Как пионер.

– Пионеров помните? – удивился Гумилев.

– Нет, конечно, не помню я пионеров, – улыбнулся Нестор. – Читал много. Кстати, не уверен, что нужно было эту организацию так уж прямо и разгонять. Много полезного делали. Их же потом даже возрождать пытались, только назывались они по-другому… как это… скауты?

Гумилев невольно улыбнулся – все перемешалось в умах молодого поколения, а объяснять – так еще больше запутать. Та история, которой они жили, теперь уже вовсе и не та. Переписали все несколько раз, кому как больше нравилось.

– А вы были пионером, Андрей Львович?

– Был.

– Расскажете как-нибудь? – загорелся Нестор.

– Может быть, может быть… – уклончиво сказал Гумилев. – Ладно, увидимся позже. Сегодня пробный выезд за периметр.

Пробный выезд был запланирован на полдень. Модернизированные «тигры» были уже подготовлены; в первый сели Гумилев, верный Санич, майор Грищенко, Иванова, Нестор Тарасов и Вессенберг. Во второй – все остальные, старшим был Решетников. По идее, как заместитель Гумилева, старшим во второй машине должен был стать эстонец, но Гумилев помнил, что он приступает к этим обязанностям только на территории Зоны 51, а они пока находились за пятьсот километров от нее.

В идеале «тигры» вмещали по девять человек плюс грузовой отсек, но в этих моделях герметичные грузовые отсеки были расширены, ибо в них планировалось транспортировать для последующих исследований инфицированных – живых или мертвых.

– Мы даем вам окно на полчаса, сэр, – рапортовал американский майор. – Потом снова закрываем периметр и ждем условного сигнала в оговоренное время. Если сигнал не поступит, ждем еще два часа, сэр. Потом вы считаетесь пропавшими. Возвращение будет возможно только после подтверждения полной безопасности.

– Есть, – кивнул Гумилев. Как он усвоил из случайно услышанных разговоров между американцами, его почему-то считали «русским бригадным генералом». Гумилев ничего против не имел.

Черта пересечения периметра была невидимой. Это не государственная граница, и отмечена она была весьма условно – башенками автоматических пулеметов и пушек, спрятанными в зарослях и среди камней. По бездорожью «тигр» шел резво, Санич за рулем даже начал насвистывать вальс из древнего по нынешним меркам фильма «Берегись автомобиля!», но потом они выскочили из редкого кустарника на раскрошенное шоссе, и начальник СБ примолк.

Перед ними были следы первых дней инфекции и последующих попыток прорыва. Сквозь небольшие пуленепробиваемые оконца «тигра» были видны сгоревшие и перевернутые автобусы, полные почерневших скелетов. Смятые и насквозь пробитые снарядами вертолетных пушек легковушки. Детская коляска и лежащая рядом бутылочка для молока. Врезавшийся вертикально в землю пассажирский самолетик мест на двенадцать. «Скорая помощь», уткнувшаяся радиатором в кусты, рядом валяются покрытые темными пятнами носилки.

– Неужели они не могли без этого обойтись? – тихо промолвил Нестор Тарасов.

– Настоящее показывает, что они поступили правильно, – сказал Гумилев. – Остановили возможных носителей ценой гибели неинфицированных. Тут сложная дилемма… Убить одних, чтобы спасти других.

– Не по-людски это, – пробурчал Грищенко, морщась.

– Мы не у себя дома, майор. Им виднее. Да и как оно было бы в России? Откуда нам знать?

Грищенко не ответил. Гумилев и сам иногда задумывался, а как оно было бы в России? И ответа не знал.

Свернув направо, «тигры» поехали по шоссе, то и дело огибая или объезжая по обочине мертвую технику. Попались даже несколько танков – разбитых, с сорванными башнями. Видимо, какая-то воинская часть пыталась вырваться из смертельно опасной зоны.

По плану бойцы «Илиады» собирались посетить небольшой городок, в котором, по данным беспилотных разведчиков, наблюдалась кое-какая жизнь. Трудно было понять, нормальные люди там живут или же больные. Периметр был хоть и невидимым, но жестко закрытым – американские военные сами за черту не совались и пресекали любые попытки пересечь границу изнутри. Уточнять, кто там ломится, никто не собирался, стреляли на поражение. Отсюда и практически полное отсутствие информации. Однако Гумилев надеялся, что можно будет взять кого-то для исследований. Если это будет нормальный, пусть даже инфицированный человек – ему же лучше. Если больной – что ж, тому все равно.

Гумилев нащупал пересохшими губами наконечник, укрепленный внутри шлема и идущий от баллона с витаминизированным лимонным соком, сделал несколько глотков. Сегодня они были в специальных бронекостюмах, разработанных все теми же гумилевскими умельцами. Созданные наподобие летных скафандров, они позволяли существовать совершенно автономно от внешней среды. Это гарантировало непроникновение вируса при контакте с инфицированными и больными, кроме тех случаев, когда бронекостюм был поврежден. Повредить его, честно говоря, было трудновато, он держал даже пулю – определенных калибров и с определенного расстояния.