Чужие зеркала - Бушков Александр

– Погоди, это надо видеть, – придержал Сварог четвероногую спутницу и, вынимая у нее из пасти трофей, развернул мордой к оврагу.

В этот самый момент паучье тело лопнуло, как брюки по швам на неосторожно присевшем жирном трактирщике, и освободившаяся жижа водопадом хлынула вниз, на обтянутый одной кожей исполинский скелет мамонтоящера, потекла мутным ручьем по днищу оврага, под равнодушно раскачивающимися белыми нитями паутины.

– Вечно голодный, говоришь? Бессмертный? – зло прошептал сам себе Сварог и повернулся к бессловесному оборотню. – Не знаю почему, но еще со школы в голову засело, что паукам от природы не дана такая радость, как чувство насыщения. Любой паук будет жрать, пока не лопнет^[4]. А природа регулирует процесс тем, что сытый паук окажется не в силах догнать следующую жертву. А вот магия… Что ж, магия, как видно, пожиже матушки-природы…

Тут от обвисших грязным бельем на паутине ошметков кворкаса, по девственно белым нитям во все стороны побежали радужные огоньки – вроде как по новогодней гирлянде. И стоило одному из светлячков наткнуться на продолжающего трепыхаться неудачливого охотника за Ключом, как остальные, будто получив сигнал, рванули в ту же сторону… И вот все светлячки заплясали на нитях вокруг подвешенного пленника… Вот плавно скользнули внутрь тела… И тогда пленник забился изо всех сил.

– Будь ты проклят!.. – возопил он, и из его тела на волю полезли паучьи конечности, а кожу в миг обнесло паучьим ворсом.

– Бессмертный… – разочарованно констатировал Сварог.

Он подбросил на ладони находку. Так вот ты какой, золотой ключик… Странно, но ни радости, ни удовлетворения он не испытывал – одну лишь бескрайнюю усталость. Отряд собрался вокруг и молча разглядывал вожделенный Ключ. Теперь, при ближайшем рассмотрении, стало ясно, что никакое это не зеркало – просто треугольный кусок металла размером с ладонь, без всяческих там пояснительных надписей и украшений. Одна его сторона была шероховатой, а другая – тщательнейшим образом отполирована… но вот что странно: полированная поверхность была матовой, дымчатой, хотя, по идее, должна была отражать, как зеркало. А в остальном – простой металлический треугольник, ничего больше… И никакой тебе магии.

– Так, ребята, вот и все, – просто и устало сказал Сварог. – Привал. Овраг обходить будем завтра, завтра и наметим наиболее удобный маршрут обратно, к побережью… Всем спать.

Он повесил Ключ на шею (металл глухо звякнул о нательный крестик), повернулся и двинул прочь от оврага – к загодя присмотренной полянке.

Угомонились на удивление быстро – либо усталость была причиной, либо то обстоятельство, что им все-таки удалось раздобыть Ключ, но кроме Сварога и Каны все дружно рухнули в объятия Морфея, едва перекусив на скорую руку и застегнув спальные мешки. Сварог не спал. Смотрел на небольшой костер, возле которого этаким сидящим буддой застыла островитянка (она дежурила первой), и ни о чем не думал. Хотя подумать было о чем – например, о том, что найти Ключ еще полдела… даже не пол, а четверть. Потому что остается еще невредимыми добраться до берега, а самое главное, найти Дверь и проникнуть в нее – в обход хитроумного Вало. Как это сделать – совершенно неясно.

Но думать об этом не хотелось.

Наверное, он все-таки задремал, поскольку очнулся от чьего-то прикосновения. Дернулся, нашарил Ключ на шее, оглянулся. Кана сидела уже рядом с ним, ее чернущие глазищи в отблеске пламени казались двумя бездонными омутами.

– Что…

Сварог попытался сесть, но Кана приложила палец к губам и мягко, но настойчиво уложила его обратно на землю.

– Мое дежурство, что ли? – шепотом спросил он, чтобы не разбудить остальных, хотя мастер Пэвер храпел так, что и мертвый бы проснулся.

Нет, костер еще не прогорел, прошло минут тридцать от силы…

Кана наклонилась поближе:

– Мне страшно, мастер капитан…

На это Сварог помолчал, закурил.

– Что-нибудь случилось?

Островитянка покачала головой – и вдруг ее не по-женски сильные руки обвили Сварога. От неожиданности он уронил сигарету.

– Кана, какого… Послушай, Кана, сейчас не вре…

Поцелуй заставил его умолкнуть. Она, дрожа, лихорадочно, на ощупь расстегивала пуговицы спального мешка. Удивление сменилось чувством, известным любому нормальному мужику, но Сварог решительно отогнал его. Попытался вырваться – да не тут-то было… А впрочем, вырывался он не очень-то яро. Руки сами собой, почему-то разуму напрочь не повинуясь, нашарили застежки ее риксы. А все остальное было уже не важно, никто из них уже не думал, разбудят они кого-нибудь или нет. Он помог ей избавиться от комбинезона, ее кожа матово блестела в свете костра. Она помогла ему избавиться от спального мешка, и два человека слились в единое целое… Увы, все произошло слишком быстро (и Сварогу показалось, что именно она так и хотела – быстро), но было подобно… черт его знает, чему это было подобно. Сварог, пожалуй, еще ни разу в жизни такого не испытывал. Неожиданное буйство огня, в котором сгорел он весь, без остатка, со всеми его мыслями, дурацкими протестами и рассудительностью. А потом внезапно – тишина, покой, умиротворение. Будто и не было ничего… Да нет, было, было…