Это и моя война - Бушков Александр

Капитан сел перекусить вместе с ними, но не успели гости и хозяин прожевать первый откушенный кусок холодной говядины и запить его вином, как на дворе поднялся шум, вбежавший солдат доложил, что отряд из Дорта прибыл и что следует поторопиться, потому как верные люди из города прислали голубя с сообщением о готовящейся карательной экспедиции.

Свою кружку вина Сварог допил на ходу.

…Нет, положительно у страха глаза велики. Россказни о харланских черных магах, бродящих табунами повсеместно, были беззастенчиво раздуты молвой – до поместья Мораг оставалось лиг пять, а Карах, сидевший на плече Сварога в качестве живого магоотметчика, все не подавал голоса.

Сварог вспомнил, что и Гарпаг не чуял их присутствия, хотя они подобрались уардов на двадцать. Видимо, маги хороши в ближнем бою, но бесполезны в роли радаров дальнего обнаружения. Сильных повыбили и переловили, осталась мелочь…

Мысли упрямо возвращались к Гарпагу и его последним словам.

Имя, звучащее как когтем по железу… Последние слова черного колдуна были: «Значит, это магистр…» А потом человеческая кровь, оросившая капище, и трехгранные магические пирамидки сделали свое дело: Ягмар или какой другой заключенный в камне демон вырвался на свободу. И больше отрубленная голова Гарпага не вымолвила ни слова.

А потом началось: все заволокло странным туманом, из тумана появились всадники верхом на ящерах, а потом погиб штурман Борн… Кому Борн, а кому и лорд Магар, барон Нарт… «В отдаленном прошлом»…

Борн и Гарпаг знали друг друга явно не один десяток лет.

И противостояли друг другу, что называется, до гробовой доски. Не стало одного – погиб и другой. Только прежде Борну удалось при помощи чар заставить отрубленную голову говорить. Говорить правду. Сварогу до сих пор не по себе становилось, когда он вспоминал: отрубленная голова Гарпага стоит в глубоком бронзовом блюде, и Борн подливает в него из разноцветных бутылочек разноцветные жидкости. И веки отрубленной головы внезапно вздрагивают, она медленно открывает глаза, рот дергается, словно хватая воздух конвульсивными глотками. И Сварог невольно шарахается в сторону.

Тогда казалось, что Гарпаг выдал главное: «Войско навьев собирает в Харлане герцогиня Мораг». А теперь как кажется?

Магистр, магистр… Гарпаг сказал – «магистр».

– Леверлин, подумай хорошенько, – сказал Сварог. – Кто на Таларе официально именуется магистром?

– Магистр – глава факультета в университете, – ответил приятель недоуменно: время ли сейчас вспоминать каких-то толстозадых чинуш?

– Еще? – Объяснять Леверлину причину вопроса не хотелось.

Зачем этому парню чужая головная боль?

– Так, ну… В Снольдере магистром именуется председатель коллегии столичных адвокатов. Правитель Святой Земли – великий магистр…

Скакавший рядом Хартог добавил:

– В Лоране магистром называют главного королевского врача.

– Да, верно, – кивнул Леверлин. – Вот и все.

– Ничего себе – все…

– А кто тебе нужен?

– Среди всех этих магистров нужно отыскать одного-единственного. Но известно о нем только, что его назвали «магистр».

– А полегче у тебя поручений нет? – спросил Леверлин. – Море ложкой вычерпать, веревку из песка свить…

– Да это не поручение, – сказал Сварог и решился все рассказать, потому что один в поле не воин. – Еще одна загадка. Однажды…

Карах заорал ему в ухо что-то непонятное, и времени переспросить не оказалось – лошади шарахнулись; унимая свою, крутнувшуюся волчком, Сварог заметил, что весь отряд сбился с аллюра, смешался в беспорядочную толпу, среди которой то и дело взвивались на дыбы истошно ржущие кони.

Засада? Встречная атака? Дорога заплясала перед глазами, мимо пронеслась вороная кобыла, унося прочь не справившегося с ней, испуганного до вставших дыбом волос бойца. Поднятая пыль еле-еле позволяла разглядеть то, что остановило отряд.

Темная полупрозрачная полоса неясных, туманных очертаний мельтешила впереди, метаясь по дороге, то и дело вылетая на обочины. Сварог вспомнил о славе предков-лошадников, заорал должные заклинания, какие-то чудом всплывшие в памяти, – и кони замерли смирнехонько. Но веселее от этого не стало.

Черный мохнатый зверь высотой в рост человека загородил дорогу, широко расставив передние лапы, встопорщив шерсть на холке. В раскрытой пасти блеснули такие клыки, что по спине у Сварога забегали мурашки.