Пленник Короны - Бушков Александр

– Ты настырен, человек, – холодно улыбнулся двойник. – Это хорошо. Так игра становится интересней. Это даже хорошо, что на тебя не подействовало заклятие холодного сна и ты вышел с корабля… хотя я и не понимаю, почему оно не подействовало. Давай же, попробуй совладать со мной! – И он угрожающе поднял руки, в которых неизвестно откуда появился сверкающий меч.

Сделав обманное движение клинком, Сварог выбросил вперед руку, и холодная сталь на целый локоть погрузилась в плоть колдуна. Однако тот даже не пытался защищаться – он с удивлением смотрел, как из раны в груди толчками хлынула черная кровь.

– Ловко! – похвалил он, словно ничего и не произошло. – Но ведь ты понимаешь, что с этим ножиком меня не победить. Тут требуется кое-что посерьезнее.

– Будет тебе и посерьезней, – процедил Сварог, вновь включая «третий глаз».

Тело Визари в магическом зрении вдруг пошло волнами, словно отражение в озере в ветреный день, но презрительная улыбка с лица не исчезла. Потом двойник колдуна заколебался, стал прозрачным, вспыхнул…

Тяжело дыша, Сварог повернулся к пьедесталу. Несущий смрад ветер крепчал.

Настоящий Визари нависал над пьедесталом, стоя на верхней ступеньке, и зеленовато-желтое сияние втекало в его пасть, наполняя обезображенную плоть силой и мощью. Ничего человеческого не оставалось в колдуне: тело его выросло втрое, шея совершенно исчезла, и теперь уродливая, шишковатая лысая голова росла прямиком из широченных плеч, корона каким-то чудом все еще держалась на ней; руки превратились в восемь суставчатых, беспрестанно извивающихся щупалец, ноги стали двумя бесформенными тумбами, снабженными кривыми грязными когтями; между ними змеился чешуйчатый хвост. Чудовище повернулось к надоедливому человеку с саблей, и мутная перепонка на мгновение прикрыла глаза с вертикальными, как у змеи, зрачками. Сварог осторожно приближался к нему.

– Ты утомил меня, человек, – с трудом, нечленораздельно прорычало оно, разинув слюнявую пасть, в которой сверкало три ряда кривых зубов. – Я раздумал сражаться с тобой здесь и сейчас. Я – хозяин всего, и я – хозяин времени. Поэтому я изгоняю тебя из этого сейчас. Отправляйся в Прошлое и до конца дней мучайся тем, что опоздал! И будто рухнула сверху тонна песка, придавливая, ослепляя, хороня заживо…

…Сварог напрягся и медленно разомкнул веки. Возникло чувство, будто в глазах и вправду песок. Однако постепенно зрение возвращалось, и сквозь застилающий взор туман он рассмотрел склонившихся над ним Ак-Кину и Монаха.

– Он жив! – облегченно выдохнула девушка.

– Предводитель, скажите что-нибудь, – настойчиво попросил его другой голос, до боли знакомый. – Не молчите!

«Босой Медведь», – узнал Сварог. И заставил себя подняться.

Его встретили электрический свет, тихое, едва слышное монотонное гудение, спартанское убранство каюты – и лица его новых знакомых, во взглядах которых явственно проступало беспокойство.

– Что с вами произошло? – с тревогой спросила Ак-Кина, присев рядом на койку.

«Рассказать – ведь не поверят», – усмехнулся про себя новый капитан нового экипажа «Пронзающего», на борт которого он вернулся.

– А что такое? – как можно более беззаботно произнес он. – Спал вроде. Как все люди спят…

– Враг одолеть старался, проникнув через сон! – прогромыхал Монах. – Черные козни сплели, как паутину паук! Ибо сказано Многоустом: «Не дремлет зло, и ты не дремли».

– Да не ори ты, – поморщился Босой Медведь. – Перечитай лучше еще раз и со всем вниманием своего Многоуста, там наверняка что-то сказано про грех многоорания.

– А где Щепка? – спросил Сварог.

Они замешкались с ответом.

– Так она в рубке, – сказал Босой Медведь, отводя взгляд. – Надо же кому-то корабль вести по курсу.

И чувство опасности, которое вроде бы уж должно было уняться после возвращения из ледяного сна, продолжало подавать сигналы. Да еще как продолжало! Просто вопило во всю заложенную мощь…

– Сколько я спал?

– Всю ночь и весь следующий день, – сказала Ак-Кина. – Слишком устали, наверное. Такое, я слышала, бывает.

Сварог глянул на иллюминатор. За иллюминатором чернела ночь.

– Бывает, – подтвердил Босой Медведь. – Помню, загребли как-то Рубана Драную Ноздрю в холодную и держали там трое суток. Кормили, поили, а спать не давали. Светом в глаза светили, тормошили, как только начинал отключаться, били, конечно. Хотели, чтобы он сознался в ограблении дамского магазина. Но Рубан продержался и – никуда не денешься – его отпустили… Так он, вернувшись в трактир «Битый туз», вообще продрых неделю без просыпу.