Лунный вариант - Березин Федор Дмитриевич

– Само собой понятно. «Шарашек» нет. Инженер работает за зарплату, а не за пайку.

– Вот-вот. И тогда там, наверху, изобретаются новые пути. Например, Сергею Павловичу Королеву, наверное, как самому понятливому, предложили уйти в тень. Уйти и втайне продолжать свое дело. Пусть те, кого его генеральная линия раздражает, работают сами по себе. Пусть они не отвлекаются на интриги и знать не знают о затаившемся конкуренте. А кто-то сверху продумал, как разделить потоки ресурсов. Теперь тот поток и другой как бы не пересекаются и за них не нужно вести непрекращающуюся войну.

– Ну что вы, Юрий Алексеевич, – улыбнулся бортинженер Волков, – так уж и «войну»? У нас же социализм! Так что только соцсоревнование.

– Ценю юмор, Владик, – кивнул «первый гражданин Вселенной». – Однако я называю вещи своими именами, мне можно. Улавливай повествование далее.

Тут как раз представился случай. Королеву требовалась операция. Возможно, пришлось долго уговаривать врачей, сие я не ведаю. Сам понимаешь, кто из хирургов хочет, чтобы на его карьере висело такое пятно, как смерть Генерального конструктора на операционном столе? Но, думаю, определенные ведомства кого нужно уговорили. Та операция по излечению от геморроя, во время которой Королев официально умер, оказывается, была только фикцией.

Ну а уж теперь можно судить, правильно ли все это? Для дела ли? И, наверное, в первую очередь, нам с тобой. Теперь именно мы на острие процесса. Если бы не эта фиктивная смерть, может, и не пришлось бы нам лететь на Луну. Уж мне бы точно. После того случая с Владимиром Серегиным кто бы мне – точнее, в меня – поверил, кроме Сергея Павловича? Так что для меня лично этот спектакль с его ложной смертью оказался спасением. Да и вообще, с моей собственной «гибелью» все уже шло по накатанной плоскости. Такие вот дела, Владислав Николаевич.

Так что полет к Луне проходил у экипажа «Зонда-9» не только интересно, но еще и познавательно.

Ну а потом подоспела и сама госпожа Луна.

Глава 16

Море Ясности

– Что он сказал? – переспросили Волкова с далекой Земли, точнее из Центра управления полетами. И наверняка переспросили не просто так, а по указанию сверху. Может, там считали, что поскольку Владислав Николаевич находится в тысячу раз ближе к севшему на поверхность передатчику, то в его наушнике отразится что-то другое? Вообще-то, учитывая надежность разработки аппаратуры, произойти это не могло – пространство изотропно. Но могло случиться – мизерная вероятность такого события имелась, – что в своем движении сквозь вакуум, атмосферу и радиационные пояса сигнал Гагарина оброс какими-то дополнительными амплитудными и частотными модуляциями и выдал в приемнике дежурящего где-то в Южной Атлантике корабля «Дмитрий Менделеев» звук, похожий на связное словосочетание. Разумеется, возможность последнего события выражалась единицей с большим количеством нулей после запятой, однако нельзя забывать еще об одном факторе – американцах. И если вероятность преображения сигнала в связную структуру природой где-то и как-то граничила с чудом, то с точки зрения радиовойны это являлось самым рядовым событием. А потому космонавт Волков абсолютно не удивился запросу. Еще бы ему удивляться. То, что с ним сейчас происходило, было куда более удивительно, чем что-либо еще, – он мчался над Луной, стремительно приближаясь к ее не освещенной Солнцем стороне, а где-то там, на поверхности, в уже плохо наблюдаемом с этого угла орбиты Море Ясности опустился на естественный спутник первый советский межпланетный корабль. Разве это не самое расчудесное чудо в истории?

– Что он сказал? – повторил Волков вопрос в целях подтверждения. – Он сказал: «Приехали!» Как поняли, ЦУП? Он сказал: «Приехали!»

– Поняли, Зонд, – отозвались с Земли с некоторым запаздыванием из-за многочисленности передаточных цепочек, а главное, из-за разделяющей собеседников световой секунды. – Он сказал: «Приехали!» В своем репертуаре, – и тут земной собеседник Владислава Николаевича не сдержал счастья и засмеялся в голос.

Наверное, вместе с ним это проделал и весь Центр управления полетами, а на малую микросекунду раньше – радисты-межпланетники корабля науки и дальней космической связи «Дмитрий Менделеев». И даже Волков, парящий в ста километрах над Луной, расплылся в улыбке. Ему действительно было радостно. «Мы сделали это, – думал он, добродушно глядя на бесстрастные приборные панели. – Мы смогли».