Эксцессия - Бэнкс Иэн

– Что ж, значит, у тебя теперь много неотложных дел. На – верное, тебе надо ими заняться?

С вершины башни она смотрела вслед уходящему аватаре. Он возвращался той же дорогой, что и пришел: по тропе вдоль редких деревьев вышел на заливной луг, пересек его, приблизился к подножию утеса, опоясанного цепью каменных глыб, за одной из которых его черный силуэт исчез из виду, и Дейэль Гилиан невольно сморгнула – все это время она напряженно наблюдала за ним. Он ушел и вновь унес мир и спокойствие из ее жизни.

Она подняла глаза к облакам. Существа, похожие на огромных воздушных змеев, висели прямо над башней, словно часовые.

Дейэль попыталась отвлечься, воображая, что они могут чувствовать, что они думают о ней и об этом мире. Но на самом деле она думала о том, как было бы здорово проникнуть, например, в мозг корабля и узнать тайну, которую он так тщательно скрывает, которую так и унес с собой, словно непрочитанную книгу, показав ей только обложку. Он знал, что она останется теперь наедине с собой и своими сомнениями, знал и все-таки оставил ее.

Ха! Он думает, что выбил ее из колеи, что теперь может третировать ее, неуверенную и растерянную.

Она попыталась вообразить корабль как единое целое, но не смогла. Корабль был слишком велик, ей необходимо было выйти за его пределы, чтобы увидеть его со стороны – этот дом, который она не покидала вот уже сорок лет, но скоро покинет, быть может, навсегда.

Но пока все вокруг оставалось прежним: гигантский утес, море и облака, и сумрачная дымка над облаками. Пытаясь отвлечься от невеселых мыслей, она снова погладила живот, как изо дня в день делала это уже без малого сорок лет. Она думала об эфемерности человеческих представлений, о том, как быстро может измениться то, что казалось вечным и незыблемым.

Ей вдруг стало страшно. Страшно не только за себя, но и за корабль, за все, что на нем находилось. Она увидела свой мир и свой корабль, какими они были и какими казались со стороны, оба измеряемые в километрах. На самом же деле громадные массы воды, воздуха и газа ее мира были неотделимы от корабля, заключенные в бесчисленных слоях его силовых полей.

Эти силовые поля представлялись ей чем-то вроде скреп, обручей или шпилек, которыми скреплялись складки, оборки и кружева ее тяжелого старинного платья. Энергия и вещество, проложенные слоями, обернутые вокруг гигантской чаши моря. И еще необъятные массы воздуха: небо и облака, где изгибалась каждый день солнечная линия горизонта. Все это венчала сфера плотных газов, скрепленная высокими температурами и колоссальным давлением. Полый шар в силовой оболочке, ее мир тысяча километров в поперечнике – несся сквозь космическое пространство. В этом мире она провела сорок лет, не имея никакого желания покидать его.

Грядут перемены, подумала Дейэль Гилиан, все к переменам. И море, и небо станут как камень и сталь…

Черная птица Гравиес села возле самой ее руки на каменный парапет башни.

– Гр-рядут пер-ремены? Гр-рядут пер-ремены! – прокаркала она. – Там что-то пр-роисходит. Что еще за пер-ремены?

– Ах, спроси у корабля, – отмахнулась женщина.

– Уже спр-рашивал. Он сказал: “Гр-рядут перремены”, и больше ни чер-рта. – Птица помотала головой, будто пыталась что-то вытряхнуть из клюва. – Не нр-равятся пер-ремены, сообщила она. Она вертела головой, глядя на женщину то одним, то другим проницательным черным глазом. – Что за пр-роблемы? Он тебе р-рассказывал?

Дейэль Гилиан покачала головой.

– Нет, – ответила она, не глядя на птицу. – Он ничего не сказал.

– Бр-р! – Птица не сводила с нее испытующего взора. Затем повернула голову и оглядела солончак за поляной. Потом взъерошила перья.

– Хор-рошо, – сказала птица. Но сколько язвительности было в этом “хорошо”! – Скор-ро зима. Врремя тор-ропиться. – И взлетела с парапета. – Корроб дел! – услышала Дейэль ее хриплый крик уже где-то высоко в небе.

Дейэль Гилиан вновь подняла глаза к облакам. Короб дел. Время перемен, и море, и небо станут как камень, как сталь… Она вновь встряхнула головой.

Четыре десятилетия своего добровольного изгнания она принадлежала кораблю, входящему в состав цивилизации Алтериор. Кораблю-эксцентрику, кораблю-паноптикуму замороженных душ, плывущему своим капризным курсом. За это время она успела привыкнуть к поведению Основного Системного Транспорта, именуемого “Сновидец”.

А сейчас “Сновидец” снова начинал думать и вести себя как корабль, принадлежащий Культуре.