Ковчег - Ливадный Андрей Львович

Что это могло быть?! Неужели глаза Падших Богов взирают на них из-под высот Хрустального Купола?

Ему стоило неимоверных усилий не отвернуться, не потупить взгляд… только рука машинально вцепилась в плечо Бриана и ощутила, что могучее тело воина дрожит под непробиваемым металлокевларом брони.

Куда они вторгались так самонадеянно, безумно?!

Казалось, еще секунда гробовой тишины, и этот свет выжжет разум, страх перед неведомым, ирреальным разрастался до размеров сумасшествия, и казалось, нет никаких внутренних сил, чтобы обуздать его, загнать в рамки обыденной логики, объяснить мистическое явление языком человеческих терминов…

И вдруг…

Рогман, который за минуту до этого порывисто привстал, уцепившись за плечо Бриана, осел назад, и перепуганный воин внезапно услышал его хриплый, ненормальный смех.

— Ты что?! — Бриан резко обернулся, едва различая в темноте черты лица блайтера. — Рогман, что с тобой?!

— Бриан, мы психи… — давясь нервным, истеричным смехом, который хрипел и булькал в горле, произнес блайтер, вспомнив зал с живым туманом и грязное, заросшее плесенью овальное окно той комнаты, где он уперся в неработающий лифт. — Это окна…

— Что?!

— Окна, Бриан… Окна второго яруса, понимаешь? Клянусь всеми исчадиями Сумеречной Зоны, это просто окна, а мы с тобой два психа… Мы суеверны настолько, что готовы падать ниц перед собственной тенью!..

— Ну, знаешь, это ты хватил, конечно… — Бриан недоверчиво покосился на небеса, где продолжали призрачно тлеть циклопические овалы… — Хотелось бы, чтоб ты оказался прав… — Он наконец осознал, что его пальцы свело до онемения на рукояти секиры. — Не люблю я все это, сэр Рогман, хоть ты убей меня!.. — вдруг в сердцах признал он, отложив боевой топор и с хрустом переломив ветку голыми руками. — Жуть берет от этих мест!.. — Он нагнулся, чиркнул спичкой и поднес голубоватый язычок пламени к сложенным дровам.

Пламя задрожало, лизнуло клочок старой, отслоившейся коры, пробежало по нему, схватив по дороге несколько тоненьких веточек, и вдруг окрепло, загудело, жадно вгрызаясь в сложенные домиком дрова.

Мрак сразу же отступил, вокруг стало светло от мятущихся отблесков оранжевого огня, и даже тлеющие в небесах глаза-окна вдруг утратили свой мистический ореол, стали какими-то призрачными, невещественными…

— Мы слишком мало знаем, Бриан… — задумчиво произнес Рогман, протягивая к костру озябшие кисти рук. — Готовы валиться на колени перед чем угодно — перед тишиной, перед светом, тьмой, всем, что непонятно… Так, наверное, и рождаются легенды.

— Не знаю, как рождаются легенды, сэр Рогман, но что по мне — я успокоюсь, когда сам увижу эти окна…

— Слушай, а если бы мы с тобой полезли вверх? — вдруг весело спросил блайтер, словно за эти секунды ему удалось окончательно овладеть собственным рассудком и даже разглядеть толику юмора в возникшей ситуации. — Представляешь, что бы было, увидь мы этот свет во время подъема на стену? Точно бы свалились вниз, сломав себе шеи, а?

Бриан посмотрел на него, как на психа, а потом вдруг улыбнулся, так что в свете костра блеснули его зубы. Через секунду он уже заразительно хохотал, сотрясая мертвые окрестности своим басом…

Страшный морок развеялся так же внезапно, как и возник.

Если смотреть с иной точки зрения, может быть, все действительно не так страшно, как кажется?

Утром, как и планировалось, они начали подъем.

Рогману удалось выспаться, несмотря на холод, который пробирал до самых костей. О Бриане такого сказать было нельзя. Если он и задремал ночью, то ненадолго. Когда Рогман проснулся, тот уже вовсю готовился к предстоящему подъему: расседлал цефала, заново развел погасший к утру костер и теперь грел на нем воду из бурдюка. Глаза у воина были красные и опухшие.

Спал ли он этой ночью вообще?

Рогман не стал задавать ему дурацких вопросов.

— Что будет с Грандом? — вместо этого спросил он.

После своей дружбы с нетопырем Рогман относился к цефалу с особым расположением, и нелетающая птица, похоже, отвечала ему взаимной симпатией. Или цефалу просто нравился вес блайтера? Кто знает… Глядя на внушительных размеров существо с маленькой головкой и мощным клювом, явно превышающим размер мозга, было трудно судить о его умственных способностях, но поведение Гранда в критические моменты наталкивало на мысль именно о разуме…

— Ничего, ему не впервой… — успокоил Рогмана странник. — Если нам с тобой суждено вернуться, то он будет неподалеку, не волнуйся.

Наскоро перекусив, они собрали поклажу. Часть вещей Бриан оставил под сухим деревом, с собой брали только самое необходимое. Видеть Бриана с раздувшимся мешком за плечами было как-то непривычно, но Рогман понимал — без запаса еды и питья им не обойтись. Сам он нес легкую часть снаряжения: веревки, пару одеял, связку смолистых факелов, заранее заготовленных Брианом, и прочую мелочь. По поводу распределения груза не было никаких разговоров. Блайтер с молчаливой благодарностью принимал опеку могучего воина, прекрасно понимая, что находится не в лучшей форме.

— Я пойду первым, — сказал он, когда приготовления были окончены.

Бриан не возражал. В этом вопросе опыт Рогмана намного превышал его весьма скромные альпинистские навыки. К тому же суеверный воин не рвался знакомиться с теми силами, которые, по мнению Бриана, обязательно обитали наверху. От блайтера не укрылось, что, собирая вещи, воин то и дело бросал хмурые взгляды в пелену утреннего тумана, укутавшего верхнюю часть цоколя, как раз там, где накануне вечером сияли глаза-окна.

Подъем по наклонной стене оказался совсем не сложен. Благодаря выемкам, которые были выжжены в монолите плиты через каждые полметра, для блайтера восхождение показалось легкой утренней разминкой. Бриан, что пыхтел сзади, придерживался иного мнения. Бешеный Пес изо всех сил прижимался к наклонной стене, и его побелевшие пальцы, которыми он цеплялся за края выемок, свидетельствовали о сильном внутреннем напряжении.

«Одно дело глядеть в глубь ущелья с какой-нибудь скалы, удобно устроившись меж валунами в ожидании, когда внизу пройдет отряд зеленокожих, а другое — ползти по совершенно плоской стене, следуя череде неглубоких ямок сомнительного происхождения…» — с непонятным самому себе раздражением думал он. Бриан ни за что не хотел признать, что просто боится встречи с тем, что обитало наверху. Однако он упрямо лез все дальше и дальше, стараясь не отставать от Рогмана.

Фигурка цефала внизу все уменьшалась, и вскоре он стал похож на букашку. Утренний туман поднимался вверх, и они уже несколько раз пересекали перистые молочно-белые полосы.

Наконец после получасовых усилий показался верхний срез цоколя, за которым виднелись очертания второго яруса ступенчатой пирамиды. Рогман, сколь бы ни жгло его любопытство, не стал суетиться и вытягивать шею, а по-прежнему полз, следуя выемкам и глядя в наклонную стену перед собой.

Еще немного, и его рука вместо углубления нашла пустоту. Уцепившись за верхний край наклонной плиты, он вполз на ее торец и огляделся, лежа на животе.

Плита, по которой они поднимались, возвышалась на метр выше уровня площадки, образуя мощный парапет, за которым было накидано множество различного хлама. Именно хлама, потому что взгляд не мог задержаться на каком-то отдельном предмете. Тут были и детали каких-то механизмов, насквозь проржавевшие и утратившие свою форму, и сухие, почерневшие сучья, занесенные сюда ветром во время атмосферных бурь, куски содранного со стен пластика и прочий мусор.

Овальные окна, образующие длинную, исчезающую в завитках тумана череду, по большей части оказались целы, и лишь несколько ближайших проемов щерились безобразными осколками выбитых стекол.

— Ну что там? — раздался снизу вопрос Бриана.

— Все в порядке… — Рогман перевалился через парапет, встал на ноги и произнес, озираясь по сторонам: — Поднимайся, тут никого нет. То, что мы видели вчера, — это действительно окна, теперь можешь убедиться сам.

Бриан не заставил себя ждать. Подтянувшись на руках, он возник над парапетом и замер, пытливо вглядываясь в кучи нанесенного ветром хлама.

Никак не прокомментировав увиденное, он перевалился через край вертикальной плиты и очутился рядом с Рогманом, который сидел на корточках, глядя в овальный зев выбитого окна.

— Ненавижу ощущать себя мухой, ползущей по стене… — признался Бриан, переводя дух. — Как ты думаешь, спускаться будет легче?

Рогман не ответил. Он, не отрываясь, смотрел в глубь выбитого проема огромного панорамного окна. В помещении, которое открывалось за ним, горел тусклый красноватый свет…

— Бриан, там человек… — сдавленно произнес он.