Первый Мир - Ливадный Андрей Львович

У отсека, где содержали заложника, только что сменился охранник.

Остальные боевики группы Золотцева, демонстрируя крайнюю беспечность и самоуверенность, разбрелись кто куда, обследуя трюмы войскового транспорта, не то из обыкновенного любопытства, не то в поисках дополнительной наживы. Обыскивая корабль, они не церемонились с дверьми запертых отсеков, производя при их вскрытии столько толчков и вибраций, что осторожное перемещение Шрейба полностью маскировалось проявлениями чрезмерной активности этих «исследователей».

Гюнтер не имел дурной привычки недооценивать противника, но эти вояки вели себя уж слишком непрофессионально. Им бы выставить посты и перетерпеть сутки, отведенные на операцию, в чуткой настороженности, но, видимо, самоуверенность Золотцева быстро передалась его подчиненным. Гюнтер вообще сильно сомневался в том, что кто-либо из них слышал о таком понятии, как дисциплина.

Он вновь начал восхождение, преодолевая оставшиеся до пробоины десять метров.

Оказавшись внутри транспортного корабля, Шрейб еще раз остановился, произвел полное сканирование, но лишь убедился, что ситуация остается прежней.

Оставалось спуститься по шахте грузового лифта и пройти пятнадцать метров по коридору нижней палубы. Данный отрезок пути выглядел наиболее рискованным – часовой, выставленный у входа в отсек, мог заметить появление Шрейба не только посредством сканеров экипировки, но и визуально.

Словно тень, преодолев лифтовый колодец, Гюнтер застыл вне поля зрения охранника, отгородившись от сканирования выступом толстой аварийной переборки, запирающей ствол подъемника в случае декомпрессии или пожара на борту.

Пятнадцать метров...

Преодолеть их одним рывком? Сколько понадобится времени? Секунд пять, учитывая, что еще предстоит покинуть укрытие.

А если у охранника коммуникатор включен на постоянную связь?

Малейший вскрик, и тщательно выверенный план Гюнтера пойдет к фрайгу, среди наемников поднимется паника, но Золотцев наверняка сумеет быстро разобраться, что к чему, и организовать не преследование, как рассчитывал Шрейб, а охоту в ограниченном внутрикорабельном пространстве.

Нет, так не годится. Об исчезновении заложника они должны узнать не раньше очередной смены караула.

Внезапно перед «внутренним взором» Гюнтера сама по себе возникла схема пятнадцатиметрового отрезка коридора, вдоль потолка которого тянулись трубопроводы и кабели.

В трех местах объемной модели зеленоватым сиянием обозначились расположенные под сводом коридора ниши, запертые овальными люками.

Несомненно, боевая составляющая программного обеспечения пехотного андроида указывала на оптимальные укрытия, где ни взгляд, ни сканеры не обнаружат Шрейба.

То есть мне предложено продвигаться под потолком, на одних руках, цепляясь за трубопроводы?

Он постоянно забывал, что его рассудок теперь заключен в оболочку человекоподобной боевой машины...

Движение в режиме «полный автомат» по намеченным точкам, – поступила рекомендация.

Предложение боевой подсистемы, утратившей командный приоритет, поначалу было воспринято Гюнтером как вызов, но после недолгих размышлений он признал свою неправоту – в сложившейся ситуации именно боевые программы способны оптимально управлять механическим телом, точно координировать работу всех сервомоторов.

Рискну.

В следующий миг его буквально сорвало с места.

За две секунды тело человекоподобного сервомеханизма пронеслось под потолком коридора, преодолев пять метров, и, изогнувшись по форме окружающих трубопроводов, застыло без признаков движения в неглубокой нише перед запертым техническим люком.

Часовой, видимо, краем глаза все же уловил движение, или его встревожили внезапно поступившие сигналы от сканеров, но, когда он обернулся, коридор был пуст. Нанесенный на броню андроида состав «Хамелеон»[15] надежно скрывал его от визуального обнаружения, сплетение трубопроводов препятствовало эффективной работе сканеров, но наемник не стал утруждать себя детальным выяснением обстановки, он лишь скользнул взглядом по коридору и, грязно выругавшись в адрес «раздолбаев, ползающих по кораблю», вновь отвернулся к освещенному проему, за которым простирался внушительных размеров грузовой отсек...

Одна секунда...

Вторая...

Третья...

Все спокойно... Скверно, что у бандита включен коммуникатор.

Следующий рывок вывел Гюнтера на дистанцию прыжка.

Теперь, если как следует оттолкнуться, он обрушится на спину наемнику, но этого мало, часового необходимо обезвредить так, чтобы тот не успел ни сообразить, что происходит, ни подать сигнал сообщникам.

И вновь после мгновенного сканирования перед мысленным взором Гюнтера возникла объемная модель. На этот раз технические блоки, обработав файл сканирования, выделили несколько уязвимых мест бронескафандра, обозначив их алыми зонами.

Как и в прошлые века, одной из наиболее уязвимых точек являлось соединение шейного кольца с гермошлемом. В конструкции скафандра присутствовал уплотнитель, позволяющий человеку немного приподнимать или чуть опускать голову.

Нож... – метнулась в рассудке Гюнтера мысль, определяющая выбор оружия.

Он уже не чурался прислушиваться к рекомендациям боевых подсистем, оценивая их предложения с точки зрения конкретной ситуации. Усилия человеческой руки явно недостаточно, чтобы пробить уплотнитель с вплетенными в него металлокевларовыми нитями, а вот сервомотору боевого андроида это как раз по силам.

Где взять нож?

Ага, вот он в специальном чехле на бедре гермоэкипировки охранника.

Теперь Гюнтер решил действовать самостоятельно. Приемы рукопашной схватки в бронескафандрах специально не разрабатывались, но чему не научишься на войне, когда ставкой является жизнь?

Шрейб, конечно, подстраховался, задержавшись в последней технической нише еще секунд на пятнадцать – ровно столько времени потребовалось боевой подсистеме, чтобы на основе личного опыта капитана Шрейба составить программу движений сервомускулатуры.

Все. Пошел!..

Отданный самому себе мысленный приказ будто освободил от фиксатора тугую, плотно сжатую пружину.

Со стороны это выглядело жутко: размытый в стремительном прыжке силуэт человекоподобной машины вырвался из сумрака, прыгнув на спину часового, одновременно андроид одной рукой вырвал у охранника нож, другой охватил его гермошлем и нанес роковой удар точно в соединительное уплотнение.

В эфире не раздалось ни звука.

Мягко опустив безвольное тело на пол коридора, Гюнтер открыл массивный люк отсека и шагнул внутрь.

С каждым новым действием он чувствовал себя все увереннее.

Ощущать полное слияние с механизмами для пилота серв-машины – привычное состояние, и Шрейб, чей возродившийся разум поначалу болезненно переживал внезапное перевоплощение, теперь был спокоен. Да, он действовал жестко, хладнокровно, расчетливо, но иначе нельзя. Дашь слабину – и сам останешься лежать грудой неподвижной металлокерамики где-нибудь в трюме древнего корабля, на этот раз уже навсегда, без вариантов.

Однажды пережив смерть, Гюнтер не собирался предоставлять ей еще один шанс.

Он даже не подозревал, сколь велико окажется желание жить. Много веков назад, при штурме укрепрайона, он ощущал себя совершенно иначе. Тогда измученный рассудок равнодушно взирал на данные сканеров, наблюдая, как сонмища десантных сервомеханизмов противника скапливаются для решающей атаки полуразрушенных позиций его взвода.

Тогда он смирился с заранее предрешенным исходом, теперь же не собирался терять даже такого, странного, ирреального на первый взгляд, перевоплощения, подарившего возможность вновь по крохам собрать свою личность, ощутить справедливость древней истины: я мыслю, следовательно – существую.

Человек, не прошедший войны, чей дух не закален несчетным количеством смертельных испытаний, не сумел бы принять произошедшую метаморфозу, он бы считал свое новое положение ничтожным и скорбным, но Гюнтер, шагнув в плотный мрак тесного отсека, мыслил иначе.

Присев на корточки перед забившимся в угол, перепуганным мальчиком, он протянул руку, безошибочно нашел грубо вырванный из контактного разъема оптический кабель коммуникационной системы, точным движением восстановил разорванное соединение и, отсканировав резервную частоту передатчика гермоэкипировки, мысленно произнес:

– Не бойся меня.

Несколько секунд тишины показались Гюнтеру вечностью. Все же опыта общения с детьми у него не было, а испуг мальчишки, вырвавшись непредсказуемым действием, элементарно ставил на грань срыва всю проведенную часть операции...

– Я... не боюсь... Тебя папа прислал?..