Теория катастрофы - Горькавый Ник.

Голос Ната достиг библейского величия и замер на высокой ноте. Потом учёный деловито заключил:

— Следовательно, везде, где была вода, тепло и аминокислоты, рождалась жизнь!

— Что же вы никак не выведете в пробирке это живое Нечто? — захихикала Тобеа. — Тысячи твоих единомышленников скрипят ржавыми мозгами и никак не могут создать условия для самосинтеза живого организма из неорганики. Но хотят, чтобы природа, не раздумывая, достигла такой цели. Поймите: жизнь — величайшая редкость и ценность в космосе, и мы должны быть благодарны природе за щедрый подарок.

— Как может мыслящий современный человек держаться за древнюю идею панспермии? — воскликнул Нат. — Дикость, варварство!

— На себя посмотрите, животворщики, — хохотнула Тобеа. — Как заклинание твердят — жизнь зарождается везде! всегда! Шаманят над своими автоклавами — и что? Даже самозарождение вируса гриппа получить не могут! Вам надо чихнуть на ваши пробирки. Возникновение жизни под каждой кочкой просто невозможно с точки зрения вероятности.

— Но нельзя не признать, что жизнь на Земле есть! — в свою очередь съехидничал Нат.

— Но мы ещё не знаем, насколько нам повезло, — парировала Тобеа.

— Эх, нам хотя бы один пример марсианской уцелевшей ДНК, — посетовал Нат. — Мы бы её расшифровали и определили — одного мы корня с древними марсианами или нет.

— Но ведь жизнь на Марсе была? — спросила Никки, с интересом прислушиваясь к спору.

— Была, но очень давно, и сейчас мы находим только её жалкие окаменелые остатки. О, если бы найти пару живых внеземных микробов!

— Надо искать в тёплых подлёдных океанах спутников Юпитера и Сатурна! — сказала Тобеа.

— На столь глубокое бурение нет денег, — вздохнул Нат. — Я полагаю, что микроорганизмы могут быть и на Марсе — в старых вулканах и в местах, где есть подземное тепло. Это неплохой шанс, но и здесь нужны серьёзные затраты на поиск. Пока у астробиологов МарсоИнститута таких средств нет. Учёным платят за открытия рудных месторождений и прогнозы метеоритной опасности на космических трассах, а не за фундаментальные споры о возникновении жизни.

Тобеа махнула рукой:

— Хватит об ископаемых червяках, поговорим лучше о будущем, которое сидит рядом.

И она обратилась к Никки:

— Колледж Эйнштейна — это замечательное место, но страшно дорогое. Ты, верно, по уши в долгах. Давай, признавайся, чем мы тебе можем помочь?! Накоплений у нас почти нет, но, если надо, то мы продадим этот дом… — тут голос Тобеа немного дрогнул, но потом окреп, — …и купим себе поменьше. Зато тебе поможем.

— Спасибо, — сказала с искренним чувством Никки. — Но я справлюсь.

Она достала из кармана книжечку и быстро черкнула пару строк. Протянула Микишам вырванную страничку:

— На нужды МарсоИнститута и ваших исследований. Если вы пришлёте мне отчёт об их использовании, тогда я смогу вычесть эти деньги из налогооблагаемых доходов. Но можете и не присылать. Расходуйте куда угодно — это ваши деньги.

Нат с недоумением взял чек и рассмотрел его. Потом, внешне спокойный, отдал чек жене:

— Ничего не понимаю. Кто эта девочка?

— Здесь написано «триста миллионов долларов»… — сказала со страхом Тобеа.

— Последние несколько месяцев меня зовут королевой Гринвич, — спокойно сказала Никки. — Я получила неплохую страховую премию за Оберонские обсерватории.

— Я слышал эту историю! — воскликнул Нат. — Значит, это была не однофамилица!

Тобеа сказала дрожащим голосом:

— Смотри — Никки выросла без нас и нашей запоздалой помощи, и уже сама помогает таким древним шлёпанцам, как мы с тобой. Как бы гордились тобой твои родители…

Она вытащила платок, вытерла глаза и сердито сказала:

— Я совсем раскисла… выплакала, наверное, десятилетнюю норму слёз…

Ранним утром Микиши провожали их в космопорту. Уже возле двери шлюза Никки обернулась и спросила:

— А откуда я знаю песенку-говорушку?

• Чей нос? — Саввин!
• Куда ходил? — славить!
• Что выславил? — копеечку!

Тобеа подхватила:

• Что купил? — пряничек!
• С кем съел? — один!
• Нехороший, нехороший!

и сказала:

— Это моя русская бабушка наговаривала мне в детстве, а я — тебе… Айван, твой отец, вырос на берегу Чёрного моря. У него было много русских друзей, и он хотел, чтобы ты знала побольше о славянской культуре. Я читала тебе русские стихи и народные сказки. Правда, ты была так мала — удивительно, что ты запомнила эту говорушку…