Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон

— Ты никогда не узнаешь его полную структуру. Я дал тебе сразу два задания, чтобы ты могла давать отдых голове, переключаясь с одной задачи на другую. Не говори мне, что ты не думала о втором задании.

— Да, думала, но только и всего. Я читала Гиббона и изучала Французскую революцию. Еще Смита, «От Ялуцзян к обрыву».

— Совершенно доктринерский подход. Прочти также «Последние дни прекрасной страны свободы» Пенна.

— Да, сэр. Я действительно начала находить кое-какие приметы. Плохой знак — когда жители страны перестают отождествлять себя со своей страной и начинают отождествлять себя с какой-либо группой. Расовой группой. Или религиозной. Или языковой. Неважно с какой, при условии, что это не все население.

— Очень плохой знак. Партикуляризм. Когда-то это считали испанским пороком, но любая страна может заболеть этим.

— Я плохо знаю Испанию. Одним из симптомов, похоже, является господство мужчин над женщинами. Мне кажется, что обратное тоже должно быть верно, но я не нашла тому свидетельств ни в одной исторической книге. Почему, босс?

— Это ты сама должна мне сказать. Продолжай.

— Судя по тому, что я успела прослушать, прежде чем произойдет революция, население должно потерять веру в полицию и суд.

— Элементарно. Дальше.

— Ну… важны высокие налоги, а также инфляция валюты и отношение числа занятых производительным трудом к числу находящихся на государственной службе. Но это все старо; всем известно, страна катится вниз, когда баланс доходов и расходов нарушается и не восстанавливается — хотя законодатели всегда предпринимают бесконечные попытки это исправить. Но я начала искать мелкие приметы, которые иногда называют симптомами тупого сезона. Например, знаете ли вы, что находиться вне дома в обнаженном виде противозаконно? И даже внутри собственного дома, если кто-то может это видеть.

— Мне кажется, такой закон довольно трудно заставить соблюдать. А какое, по-твоему, это имеет значение?

— О, за его соблюдением никто не следит. Но и отменить его тоже нельзя. В Конфедерации полно таких законов. Мне кажется, любой закон, за соблюдением которого не следят и не могут проследить, ослабляет другие законы. Босс, вы знаете, что Калифорнийская Конфедерация субсидирует проституток?

— Я этого не заметил. Кому? Войскам? Тюремному контингенту? Или как коммунальные услуги? Признаюсь, я несколько удивлен.

— О, нет, совсем не в этом смысле! Правительство им платит за то, что они держат ноги вместе. Они полностью изъяты из продажи. Их тренируют, им выдают лицензии, их экзаменуют — а потом их отправляют на склад. Только это не помогает. Те, кто должны быть «специалистами в запасе», оплачивают свои чеки… и отправляются торговать собой. Хотя они не могут заниматься этим делом даже ради удовольствия, потому что это плохо отражается на рынке для несубсидируемых проституток. Поэтому профсоюз проституток, который финансировал законодателей, чтобы они поддержали профсоюзные расценки, теперь пытается выработать систему квитанций, чтобы залатать дыры в законе о субсидиях. Но это тоже не сработает.

— Почему это не сработает, Фрайдэй?

— Босс, законы, созданные чтобы остановить прилив, никогда не работают; именно это говорил король Кнут. Вы, конечно, это знаете?

— Я хотел убедиться, что тебе это известно.

— Я думаю, это оскорбление. Но я наткнулась просто на конфетку. В Калифорнийской Конфедерации противозаконно отказать кому-либо в кредите только потому, что этот человек ранее становился банкротом. Кредит есть гражданское право.

— Я полагаю, закон не работает, но каким образом его обходят?

— Я еще не выяснила, босс. Но я думаю, этот бездельник окажется в невыгодном положении, если попытается подкупить судью. Я хочу упомянуть об одном очевидном симптоме: насилие. Хулиганство. Стрельба. Поджоги. Взрывы. Терроризм любого сорта. Конечно, мятежи — но я подозреваю, что мелкие эпизоды насилия, день за днем подтачивающие людей, приносят культуре даже больше вреда, чем мятежи, которые вспыхивают, а потом затихают. Думаю, пока это все. О, воинская повинность, рабство, деспотическое правление, лишение свободы без возможности выйти под залог и без быстрого судебного разбирательства — но это все очевидные вещи; о них говорится во всех учебниках истории.

— Фрайдэй, я думаю, ты пропустила самый настораживающий симптом из всех.

— Да? Вы мне скажете? Или мне снова придется в его поисках шарить в потемках?