Дом - Колесова Наталья Валенидовна

— Это я, — она слегка склонила голову набок, улыбаясь ему снизу зелеными глазами. Это у нее здорово получилось, он и сам не прочь перенять такой прием.

Так как он молчал, Гасси решила ему помочь.

— Хотите пить?

— Пить? — он рассеянно огляделся. — Да, неплохо бы. Эта чертова жара…

— Я принесу, — она легко встала, повернулась и исчезла в полумра-ке двери. Стив опустился на крыльцо, разглядывая роскошные, тяже-лые, ухоженные розы. Сад был небольшим, но создавал странное впе-чатление уединенности, отгороженности от остального мира. Даже зву-ки близкой стройки были приглушенными, будто дом и сад накрыло прозрачным куполом — жужжание пчел, шелест листьев, журчание ру-чья… Ручья? Он наклонил голову, прислушиваясь, даже привстал, со-бираясь увидеть этот самый ручей…

— Вот лимонад — хотите?

Он с благодарностью принял запотевший стакан. Действительно, было очень жарко. Хозяйка уже вернулась, а он так и не придумал, с чего начать разговор. В этом месте совершенно не хотелось думать. Хотелось смотреть, вдыхать аромат роз, наслаждаться освежающей прохладой лимонада…

Оставалось полагаться на интуицию и везенье. Они его редко под-водили.

— Здорово, — искренне сказал он, кивнув на цветы.

Хозяйка со спокойным удовольствием оглядела сад.

— Да. Но капризны, как дьяволы! Вон на те, видите, бордовые, я по-тратила три года…

Он снизу взглянул в ее лицо. Прислонившись плечом к столбу ве-ранды, непринужденно скрестив ноги, женщина отпивала из своего бо-кала маленькими глотками. Лицо у нее было незагорелым, такая белая кожа вряд ли хорошо выносит солнце. Поэтому она и надевает шляпу…

Он обругал себя — скажите, какой глубокомысленный вывод! Какого черта он приперся сюда? Все можно было решить в кабинете у мэра, в присутствии юристов.

— Мы здорово вам мешаем, а? — теперь он мотнул головой в сторо-ну шумящей стройки.

— Конечно, теперь здесь не так тихо, — согласилась она, скрестив на груди руки. Светлая ткань рубашки натянулась, стало заметно, что на хозяйке нет лифчика. Не то, чтобы он был против, смотреть очень даже приятно, но опять отвлекало от дела. — Знаете, раньше здесь была очень тихая улочка. Всего тринадцать домов, деревья, тень… все друг друга знают…

Он задумчиво разглядывал стакан с лимонадом. Ему ли не знать: он скупал эти дома один за другим. И сносил.

— Хуже всего ночью — звуки далеко разносятся по реке. Я теперь за-крываю окна, но все равно…

— И вам не скучно теперь здесь… одной?

Она сделала глоток. Сказала спокойно:

— Пожалуй. Я привыкла к соседям.

Это было слабо сказано. Она могла притворяться перед другими, но не перед собой. Она знала их с самого рождения — люди на Зеленой улице почти не менялись, и каждый знал привычки, слабости и чудаче-ства остальных. И мирился с ними. Здесь шла иная — тихая, издавна установившаяся жизнь, далекая от современного ритма, дрязг, стра-стей. Жизнь, к которой она стремилась в суете больших городов. Жизнь, к которой она вернулась. И теперь эта жизнь кончилась, разби-лась, оставив после себя лишь два осколка — дом и она в нем.

Она взглянула на сидящего перед ней широкоплечего мужчину — нельзя объяснить это никому, потому что ни объяснить, ни понять не-возможно. Многие из соседей плакали перед отъездом, но все же уез-жали, бросая свои дома, как состарившихся животных-любимцев. Она рассеянно погладила вытертые до блеска перила, сказав беззвучно: "Уж я-то тебя не оставлю".

Стив задумчиво щурился. Он не мог ошибиться — она и вправду чувствовала себя одинокой. Без поддержки единомышленников… Мо-жет, она уже колеблется? Может, надо только осторожно подтолкнуть?

Но хозяйка мигом развеяла его надежды, сказав:

— Я родилась, живу и буду жить здесь.

Она, конечно, не знала — кто он — но не могла адресовать свои слова точнее.

— Стив! — Оба вздрогнули. Тойво, его помощник, стоял у калитки, озабоченно взмахивая рукой. — Уокен! Вот ты где! Давай скорее, там тебя ищут!

Мысленно чертыхнувшись, он поставил стакан на широкие перила и поднялся. Женщина пристально смотрела на него. Из глаз ее ушла улыбка.

— Вам пора, мистер Уокен, — сказала она низким голосом.

— Спасибо за лимонад, мисс Хилл, — сказала он ей в тон. — Я ваш должник.

— Забудьте, — она сузила глаза. — И проваливайте.