Ритуалы Бесконечности - Муркок Майкл

Огг оставил З-11, зная, что у него пятидесятипроцентная возможность быть убитым мстительным Орелли. Или, может быть, для Огга это была благоприятная возможность отделаться от Фаустафа, который никогда не переставал удивляться психологии этого искателя приключений. Он вышел из лагеря и направился к перевалу, решив, что ему лучше самому добраться до своей базы, чем довериться Орелли.

К полудню Фаустаф преодолел два каньона и был на полпути к перевалу. Он проспал час, прежде чем снова продолжить путь.

Его целью было найти наиболее пологий склон, который не был бы трудным для подъема и где не было снега. Возможно, там он смог бы определить, где он находится, и сориентироваться. Фаустаф знал только, что его база лежит к северо-востоку от того места, где он находится, но чтобы ее достичь, возможно, пришлось бы пройти половину планеты. Бесплодная и полностью покрытая холодными горами, эта планета была подобна Земле и имела такие же размеры. Даже если его база и была относительно недалеко, он не мог рассчитывать, что путь займет меньше недели. И все-таки он предпочитал находиться тут, нежели с Орелли. К тому же было ясно, что за ним будет послана поисковая партия, чтобы убить его. Не будучи самонадеянным, Фаустаф осознавал, что с его смертью организация может лишиться сердца. Хотя сам он делал немного, но был Главой организации – координировал действия различных команд. Он был даже большим – двигателем организации. Без него, возможно, она легко забыла бы свои цели, отвлекаясь от насущных задач по сохранению разумной жизни.

Вспотевший и измученный, Фаустаф, наконец, достиг места менее чем в тридцати футах от вершины, где смог осмотреться, и увидел, что вокруг до горизонта простираются скалы. Он, должно быть, находился в сотнях миль от базы.

Он присел на скальный выступ, чтобы обдумать свое неприятное положение. Вскоре его сморил сон. Проснулся он вечером от звуков кашля, раздавшихся сзади. Неожиданно повернувшись навстречу этим человеческим звукам, он не без удивления увидел изящную фигуру Штайфломайса, сидящего на скале прямо за ним.

– Добрый вечер, профессор Фаустаф. – Штайфломайс улыбался. Его черные глаза смотрели прямо и светились двусмысленным юмором. – Я нахожу этот вид довольно унылым, а вы?

Подавленное настроение оставило Фаустафа, и он рассмеялся этому замечанию. Штайфломайс на секунду даже растерялся:

– Почему вы смеетесь?

Фаустаф продолжал смеяться, его большая голова сотрясалась от хохота.

– Здесь, – проговорил он сквозь смех, – нет живых существ на сотни миль вокруг, с кем можно было бы поговорить.

– Это так, профессор, но…

– И вы пытаетесь представить эту встречу как случайную? Куда же мы теперь направляемся, герр Штайфломайс? В Париж? Ждете самолет?

Штайфломайс улыбнулся:

– Думаю, что нет. В действительности мне оказалось довольно трудно обнаружить вас после уничтожения З-15. По-моему, З-15 – это ваш термин для обозначения детальной симуляции Земли?

– Да, но симуляция… Что это значит?

– Альтернативность, если вам так больше нравится.

– Вы каким-то образом связаны с Р-отрядами?

– Есть некоторая связь между мной и Отрядами Разрушителей. Это подходящий термин. Создан вашим отцом?

– Да, как мне кажется. И что это за связь? Что такое Р-отряды? На кого они работают?

– Я посетил эту планету не только для того, чтобы ответить на ваши вопросы, профессор. Знаете, вы и ваш отец доставили моим патронам много хлопот. Вы даже не представляете, как много. – Штайфломайс улыбался. – Поэтому я так сопротивлялся выполнению приказов, направленных против вас.

– Кто это – ваши патроны, и какие это приказы?

– Они очень могущественные люди, профессор. Мне приказано убить вас, чтобы вы не могли мешать их планам.

– Кажется, вам нравится, что я доставляю им неприятности? – заметил Фаустаф. – Вы не противодействуете им? Вроде как ведете двойную игру. Вы на моей стороне?

– На противоположной, профессор, – их и ваши цели имеют много общего. Я противостою вам всем. Всем, кто занимается этими разрушениями и созиданиями. Я чувствую, что все должно умереть – медленно, загнивая… – Штайфломайс улыбался теперь более грустно. – Но я – послушный исполнитель. Я должен выполнять приказы вопреки моим собственным наклонностям.

Фаустаф засмеялся, невольно восхищенный притворством Штайфломайса:

– Значит, вы влюблены в смерть?

Штайфломайс, казалось, воспринял этот вопрос как своего рода осуждение.