Двое на озере Кумран - Виано Маурицио

ИСТОРИЯ КАК ТАКОВАЯ

Космодром в Филадельфии тридцатого августа две тысячи двести четырнадцатого года.

К микрофону подходит Джон Гулп, президент Федерации.

— Дорогие друзья, — начал он. (Приближались выборы, и подобное обращение не вызвало удивления собравшихся.) — Сегодня все мы станем свидетелями знаменательного события, и, признаюсь, я очень взволнован. Абелю Коупу, нашему молодому гениальному ученому, предстоит старт к звездам. Все вы уже знаете, что Абель благодаря своему гиперпроектору сумеет в несколько раз превзойти скорость света. Мы будем ждать тебя, Абель Коуп, как ждут… (Здесь мы опускаем ту часть речи президента, где он говорил о матерях, трепетно ждущих сыновей, об отцах, бесстрашно посылающих сыновей на первую линию огня, — словом, извлек на свет весь набор обычной предвыборной пропаганды.)

— Ты, Абель Коуп, прототип будущих поколений, — продолжал президент. (И он заговорил о неустанной заботе правительства о молодежи, о субсидиях ученым, закончив, разумеется, призывом оказать ему доверие на предстоящих выборах.)

— Дорогой Абель, гиперпроектор, который ты изобрел вместе с братом Дэниелом, — лучшее доказательство организационных и технических способностей правительства…

Собравшиеся вежливыми аплодисментами проводили президента с трибуны. Абель Коуп, стоя у открытого люка, с улыбкой помахал рукой, и толпа ответила ему громовой овацией. Он тщетно пытался обратить на себя внимание Дэниела, стоявшего рядом с президентом, но тот, казалось, никого и ничего не видел. Он стоял, вперив взгляд в пространство, словно узрел там нечто ужасное.

Но вот космический корабль взмыл в воздух. В ста метрах от Земли Абель включил гиперпроектор. Скорость корабля многократно превысила скорость света, и вскоре он растворился в голубой дали.

— Я уверен, что избиратели учтут…

Президент Гулп пребывал в предвыборном ажиотаже.

— Кстати, когда вы ожидаете возвращения Абеля?

Министр технических исследований пожал плечами.

— Точная дата не установлена. Абель намерен опробовать свой гиперпроектор в серии полетов. Первая цель — достигнуть созвездия Альфа Центавры, а затем…

Ему пришлось повысить голос, так как космодром все еще взрывался аплодисментами в честь героя космоса. К президенту пробился начальник полиции Джим Бартон.

— Господин президент, с вами настоятельно хочет поговорить Дэниел Коуп. Он утверждает, что у него крайне важные сведения.

— Пусть подойдет. Я всегда рад побеседовать с нашим выдающимся соотечественником, — милостиво согласился Гулп.

Дэниел Коуп, спотыкаясь, словно ему связали ноги, подошел к президенту.

— Ваше превосходительство, — неуверенно проговорил он. — Я хотел бы… докладываю, что… что полет завершился благополучно.

— Что? Какой полет? — удивился президент.

— Полет Абеля.

— Вы шутите, дорогой друг. Он только начался!

— Господин президент, — дрожащим голосом продолжал Дэниел Коуп, — все дело в том, что я вернулся тридцать лет назад.

— Конечно, конечно, ну, разумеется, — растерянно сказал президент. — Но в каком смысле, друг мой?

— Как вам известно, время — четвертое измерение пространства. При скоростях, близких к скорости света, время как бы застывает. А когда скорость света превышена, то время возвращается назад. Я в течение года летал в космосе со скоростью, в тридцать раз большей скорости света, и таким образом…

— Безусловно, безусловно, — в совершенном трансе пробормотал президент.

— …я вернулся. Тридцать лет назад, — приободрившись, закончил Дэниел Коуп.

Президент покачал головой.

— Гении так беззащитны, — грустно прошептал он. — Я всегда говорил… чрезмерное увлечение наукой… бессонные ночи в лаборатории… Джимми, отведите его в дом для умалишенных.

Милуоки, частная резиденция президента, три дня спустя. За столом президент Гулп, в кресле рядом — начальник полиции Джим Вартон.

— Проклятые газеты! — в ярости восклицает Джим Бартон. — Они неисправимы! Посмотрите только, что пишет оппозиционная печать!

— А сам ты как относишься к этой истории, Джим?

— Ммм… Видите ли, я не ученый…

— Не ученый! — передразнил его президент Гулп. — Жалование-то у тебя побольше, чем у любого ученого. И все это касается тебя лично.

— Психиатры…

— Твои психиатры — невежды и болваны! — Гулп не терпел, когда его прерывали. — Пусть они хорошенько потрудятся хоть раз в жизни. Но если Дэниел Коуп психически здоров, значит, он солгал мне, своему президенту, и тем самым оскорбил всю Федерацию. И уж ты сам позаботься, милейший, чтобы его посадили на атомный стул!