Ритуалы Бесконечности - Муркок Майкл

– Штайфломайс! – прервала его Мэгги Уайт. – Что вы делаете? Хозяева легко могут отозвать вас.

Штайфломайс холодно кивнул и ответил:

– Как они нас достанут? Мы наиболее извращенные агенты, которые у них были.

– Они могут отозвать вас, вы это знаете.

– Это не так просто сделать, не переговорив со мной. Они ничего не добьются от симуляций. Они пытались много раз и столько же раз проваливались. С нашими знаниями мы можем поспорить с ними: мы можем стать независимыми – жить собственной жизнью. Мы можем оставить этот мир только полуактивированным и управлять им. Ничто не остановит нас.

Мэгги Уайт бросилась к Оггу и попыталась вырвать у него автомат, но тот отступил назад. Фаустаф схватил женщину, но та уже вцепилась в оружие обеими руками. Автомат внезапно выстрелил, ибо он был поставлен на полуавтоматику. Пули угодили в окно.

– Осторожно! – пронзительно закричал Штайфломайс.

Как будто испуганная выстрелами, Мэгги Уайт выпустила оружие. Орелли двинулся к Оггу, но высокий англичанин спокойно повернул ствол автомата в его сторону, и тот остановился.

Штайфломайс посмотрел в окно.

Фаустаф глянул в том же направлении и увидел, что пули угодили в ближайший дом. Стены дома рухнули. Одна треснула и распалась, но остальные упали целыми и лежали на земле едиными кусками. Ощущение сцены сохранилось – стены и внутренний интерьер дома, который теперь открылся, были вполне материальными и реалистичными.

Штайфломайс повернулся к Мэгги:

– Ты обвиняешь меня, а сама натворила все это. – Он указал на развалины. – Мне кажется, что ты пришла чтобы попытаться убить меня.

– Я еще успею сделать это.

Штайфломайс ткнул пальцем в Фаустафа:

– Вот кого ты должна была убить. Один из нас давно должен был сделать это.

– Теперь я не уверена, – сказала она. – Он даже может быть использован хозяевами. А не ты.

– Конечно, нет, – улыбнулся Штайфломайс, опуская руку. – Ты думаешь, что твоя деятельность должна начаться здесь?

Она кивнула:

– И это тебе не на руку, не так ли?

– Это не может быть выгодно никому, – сказал Штайфломайс, прищуривая глаза. – И это было бы очень неприятно для Фаустафа и для остальных, включая тебя, Орелли.

Орелли улыбнулся. Это была улыбка самолюбования, как если бы он смотрел в собственную душу и был доволен злом, которое он там обнаружил. Он склонился над оборудованием и скрестил руки.

– То, что вы говорите, звучит очень заманчиво, Штайфломайс. – Фаустаф начал терять терпение. Он чувствовал, что должен предпринять какие-то действия, но не мог ничего придумать. – Я думаю, мы нанесем визит в собор, – сказал он резко. – Идемте.

Штайфломайс явно понимал неуверенность Фаустафа. Он не двинулся, когда Огг указал ему автоматом на дверь.

– Почему в соборе должно быть лучше, профессор Фаустаф? – спросил он. – Кроме всего прочего, там находится большинство наших людей.

– Это так, – согласился профессор. – Но мы пойдем. У меня свои мысли, Штайфломайс. Пошевеливайтесь, пожалуйста, – его тон был необычайно настойчивым. Прислушавшись к нему, Фаустаф не понял, нравится ему его собственный тон или нет. Он удивился: неужели его компромисс с самим собой зашел так далеко?

Штайфломайс пожал плечами и пошел к двери. Орелли уже открыл ее. Мэгги Уайт и Нэнси последовали за Оггом и Фаустафом, который все время ждал неожиданностей от Мэгги. Они вышли в холл, и Орелли широко раскрыл парадную дверь.

Лужайка и гравиевая дорожка выглядели почти так же, какими они оставили их на Земле-3. Однако они были какими-то туманными, неоформившимися. Фаустаф подумал, что впечатление, которое они производят, сходно с ощущением грез, близким к реальности, и только когда он пошел по дорожке к улице, то понял, что все это действительно реальность.

Эффект был полным, благодаря неподвижному воздуху и абсолютной тишине. Хотя Фаустаф ощущал гравий под ногами, он не производил при ходьбе никакого шума. Даже когда он говорил, его голос был таким далеким, что казалось – звук облетает всю планету, прежде чем попасть в уши.

– Улица ведет к собору? – спросил он Штайфломайса, указывая на дорожку за лужайкой.

Губы Штайфломайса были плотно сжаты. В его глазах сквозило выражение некоторой угрозы, когда он повернулся к Фаустафу.

Орелли казался более спокойным. Он тоже повернул голову, хотя выходил на улицу охотно.

– Она одна, профессор, – сказал он. Его голос тоже звучал будто бы издалека, хотя и был совершенно отчетлив.