Попытка к бегству - Стругацкие Аркадий и Борис

– Где они живут?

– У них большой дом на равнине. Очень теплый.

– Где они взяли эту машину?

– Не знаю. Наверное, на дороге.

– Ты должен был сказать им, что все небо и вся земля принадлежат Великому и могучему Утесу.

– Я сказал им. Но их обувь, и одна куртка, и блестящий ящик принадлежат мне. Не забудь этого потом, светлый и сильный.

– Ты дурак, – сказал начальник презрительно. – Все принадлежит Великому и могучему Утесу. А ты получишь то, что тебе достанется. Где послание?

– Они отобрали, – разочарованно сказал Хайра.

– Ты дурак еще раз. Это будет стоить тебе кожи.

Хайра увял. Начальник посмотрел куда-то в пространство между Вадимом и Антоном и произнес:

– Пусть они покажут свою обувь.

Саул зарычал и полез к борту.

– Тихо, тихо, – сказал Антон.

Начальник меланхолически высморкался на крыльцо.

– А какую еду ел ты? – спросил он.

– Варенье. Это не совсем варенье, но оно сладкое и радует язык.

Начальник слегка оживился.

– А у них много этого варенья?

– Очень много! – с энтузиазмом вскричал Хайра. – Но не приказывай бить меня.

– Я решил, – сказал начальник. – Пусть они отправляются домой и принесут к моим ногам все варенье. И всю другую еду. У них нет угля?

Хайра вопросительно посмотрел на Антона. Антон резко сказал:

– Потребуй у него свободы этим преступникам!

– Что он говорит? – спросил начальник.

– Он просит, чтобы ты не убивал этих преступников.

– А как ты понимаешь его речь?

Хайра указал обеими руками на рожки мнемокристаллов у себя на висках.

– Если приставить это к голове, то ты слышишь чужую речь, а понимаешь ее как свою.

– Дай сюда, – потребовал начальник. – Это тоже принадлежит Великому и могучему Утесу.

Он отобрал у Хайры мнемокристаллы и после нескольких неудачных попыток пристроил их у себя на лбу. Антон сейчас же сказал:

– Немедленно отпусти этих людей, заслуживших свободу.

Начальник с удивлением посмотрел на него.

– Ты не можешь говорить так, – сказал он. – Я прощаю тебя потому, что ты низкий и не знаешь слов. Ступай. И принеси также письмо и чертеж. – Он повернулся к копейщикам, которые почтительно ему внимали, и заорал: – Ну что вы тут стали, труполюбы? Нечего вам обнюхивать их штаны! Штаны всех людей, кто разговаривает со мной, воняют одинаково. За работу! Гоните эту падаль в котлован. Гей! Гей!

Копейщики загоготали и трусцой побежали по улице, гоня перед собой бывших освобожденных. Начальник дружелюбно хлопнул Хайру по уху и приказал ему убираться. Хайра, шатнувшись от удара, юркнул в дверь. Оставшись один, начальник посмотрел на небо, посмотрел на хижины, протяжно, с прискуливанием зевнул, посмотрел на глайдер, лениво отхаркался и, глядя в сторону, сказал скучающим голосом:

– Делайте, как я указал. Возвращайтесь в свой дом, принесите мне сюда варенье и всю другую еду и идите в котлован, если хотите жить.

Вадим смотрел на эту громадную грязную фигуру и испытывал странную слабость во всех членах. У него было такое ощущение, как будто он во сне пытается взобраться на скользкую отвесную стену. Антон пробормотал рядом:

– Смотри, Димка, смотри хорошенько. Это тебе не мальчишка Хайра.

– Не могу, – странным бесцветным голосом сказал Саул. – Я его сейчас удавлю.

– Ни в коем случае, – сказал Антон.

Начальник гаркнул в открытую дверь:

– Зажарь мне мяса, Хайра, труполюб! И согрей ложе! Я сегодня весел. – Потом он встал к глайдеру боком и, глядя на горы, заговорил, подняв грязный указательный палец: – Сейчас вы еще неразумны и окаменели от страха. Но вам надлежит знать, что впредь, разговаривая со мной, вы должны согнуться в пояснице и прижать ладони к груди. И не смотреть на меня, потому что вы низкие и взор ваш нечист. Сегодня я вас прощаю, а завтра прикажу избить древками копий. И еще вы должны помнить, что самая высокая добродетель состоит в повиновении и молчании. – Он сунул указательный палец в пасть и стал копаться в зубах. Речь его стала невнятной. – Когда вы вернетесь сюда с вареньем, письмом и чертежом, вы разденетесь и оставите все на крыльце. Я не выйду к вам. Потом пойдите в хижины и обдерите там рубахи с мертвецов. Две рубахи брать нельзя. – Он вдруг заржал. – А то вы вспотеете на работе. Можете взять рубахи с живых, но только с тех, у кого золотые ногти…

В полуоткрытую дверь просунулся Хайра.

– Все готово, светлый и сильный, – сказал он.