Голубятня на желтой поляне - Крапивин Владислав Петрович

Мальчик снисходительно спросил:

— Вы по правде верите, что такая станция есть?

— Да… По крайней мере, верил до сих пор… А куда же идёт поезд?

Мальчик усмехнулся:

— Куда-нибудь…

— Но всё-таки? С какой станции он отправится обратно?

— А зачем ему отправляться обратно…

Яр понял, что дальше спрашивать не стоит. Он беспомощно сказал:

— Тогда я не знаю, как быть. В поезде я его не нашёл… Где же искать, если станции Мост нет?

— Да уж лучше сойти где придётся, — посоветовал мальчик. — Там, где место покажется подходящим.

— Пожалуй, я так и сделаю, — устало сказал Яр. Его стала давить сонливость.

— Так и сделайте, — сказал мальчик.

Яр встряхнулся и опять посмотрел на него. Мальчик снова сидел, обняв коленки. С локтя у него падали тёмные капли.

— Что это у тебя? На руке…

— А… Поцарапался, когда бежал. Там проволока торчит у тормоза.

— Ну-ка покажи… Ничего себе «поцарапался»!.. Дай, я хотя бы платком перетяну. Это ты из-за меня пострадал.

Мальчик скосил глаза на локоть.

— Ладно, перетяните.

— И промыть-то нечем…

Мальчик задумчиво сказал:

— Раньше раны смолой замазывали. Или порохом посыпали…

— Порохом?

«А в самом деле, он же стерильный», — подумал Яр. Вынул и положил на колени пистолет. Вытащил обойму.

— «Викинг», — не удивившись, сказал мальчик. — Хорошая штука, надёжная.

Яр достал патрон, зажал в закаменевших пальцах пулю, раскачал, выдернул. Высыпал на ладонь серые зёрнышки.

— А в патронах для карабинов порох чёрный, — задумчиво сказал мальчик.

Яра что-то толкнуло:

— В учебных патронах?

Мальчик будто затвердел. Глухо молчал.

— Ну, извини, ты ведь не любишь лишние вопросы. Как бормотунчик, — сказал Яр. — Давай руку.

Мальчик подставил локоть. И, обмякнув, тихо проговорил:

— Они были не учебные. Просто они почему-то не срабатывали, когда нужно. Будто холостые…

Яр присыпал порохом глубокий чёрный порез, достал платок, разорвал на полосы. Вспомнил Альку — как он поранил ногу в фонтане, а Данка бинтовала.

«А может быть, они всё-таки живы?»

Он стал перевязывать мальчику руку.

— Вам не жаль патрона? — спросил мальчик. — Их же всего семь в обойме.

— Что поделаешь…

Над бинтом, у самого плеча был у мальчика широкий шрам: пятно бугристо съёжившейся кожи.

— Где это ты так? — спросил Яр. — Ох, прости, я опять с вопросом…

— Ничего. Это ожог.

— Понятно… А можно ещё вопрос?

Мальчик кивнул.

— В Городе, — сказал Яр, — есть узкая улица между стенами. Она ведёт от площади с колоколами к башне. Как она называется?

— Так и называется: Башенная, — спокойно разъяснил мальчик, опуская на локоть трикотажный рукав. Но, кажется, опять насторожился. Съёжился.

— Тебе не холодно?

Он вздохнул:

— Мне не бывает холодно. Я даже не знаю, что это такое…

— А грустно бывает?

Мальчик опустил голову лбом на колени.

— Это похоже, — сказал Яр. — Грусть и холод.

— Тогда понимаю…

Мальчик посмотрел на темнеющее небо, и глаза его блеснули под фонарём.

— Сейчас летний воздух над всем полуостровом, — сказал он. — Завтра будет иначе. Даже снег пойдёт к вечеру. Вот будет у ветров работа — разносить его… Но вы не бойтесь, это случайный летний снег, здесь бывает такое. Я вам говорю, потому что вы не здешний.

— Спасибо… А ты умеешь делать бормотунчиков?

— Умел. У нас все умели… А вы умеете играть на барабане?

— Умел… У меня в детстве был игрушечный барабан.

— Тогда послушайте: какой марш барабанят колёса?

— Ну, этого я не знаю…

— Сбор на площади, шеренги по пять, — сказал мальчик. — А вот и огоньки.

Поезд шёл вдоль мохнатого от зарослей склона. Вверху замелькали то ли факелы, то ли маленькие костры.

«Один, два, три… четыре, — машинально сосчитал Яр. — Или пять?» Огни то вспыхивали, то терялись.

— Я пойду. Спасибо, — сказал мальчик.

— Куда?

Мальчик вскочил на перила. Яр испуганно качнулся к нему.

Мальчик легко прыгнул. И его словно отнесло ветром. Он встал, покачиваясь, на упругих верхушках кустов. Будто совсем невесомый. Помахал Яру. И побежал вверх, не проваливаясь в чащу.

…Яр всю ночь провёл на площадке. Даже поспал, навалившись на тряскую стенку вагона.

Потом он ехал ещё полдня — голодный, утомлённый и почти спокойный. Он знал теперь, что Игнатика в поезде нет и поиски будут долгими. И начинать их надо там, где подскажет инстинкт. Если подскажет…