Паутина - Шелли Мерси

— Хм-м… А ну-ка, прочитай чего-нибудь. Надо же знать, за что тебе их дарили.

— Про что читать-то? У меня много. Ты задай тему.

Она задумалась, но ненадолго.

— Про меня.

Я перебрал в голове десяток текстов. Может, такое?…

• — Я слеплю тебя наоборот.
• Да, назло всем римским примерам,
• Безголовым, безруким Венерам,
• Я слеплю тебя наоборот:

• Чтобы кудри — ночной водопад,
• Рук полет — Шива не был так гибок!
• Рот — из тысячи дивных улыбок,
• И…

— По-моему, полная ботва, — перебила Мэриан на середине.

— Согласен.

Повисла пауза.

— А зачем читал?

— Ты же говорила, девушек поэзия интересует. Некоторые девушки, кстати, от одного только наличия рифм приходят в полный восторг. Ведь это такая сложная штука, не каждый может складно рифмы придумывать.

— А-а, так ты меня проверяешь? Дурочкой считаешь, да? Ну-ка давай нормальное читай! Хотя у тебя и нету, скорее всего.

— Может и нет… Ладно, слушай другое.

• На полустанке,
• или в шумящем аэропорту,
• или на белой пристани в тумане вечернего полумрака —
• где-то там меня ждут
• девушка в свитере
• и большая собака.

• Я знаю о них,
• хотя не видел их никогда.
• Их нет даже в снах моих сумбурных и торопливых.
• Но я знаю —
• я должен добраться туда,
• где эти двое ждут меня терпеливо.

• Это не просто,
• ведь белый цемент снега занес
• все дороги,
• и все дорожные знаки.
• Но девушка стряхивает снежинки с волос,
• и некоторые тают на носу у собаки.

• А от вселенского холода
• лопаются рельсы и провода,
• и нету ни карты, ни связи —
• лишь то, что чутье подсказало.
• И так страшно:
• вдруг я доберусь туда —
• а они уже ушли, не дождавшись, с вокзала…

• Стирательная резинка времени
• хочет оставить лишь снег.
• Но я снова точу карандаш,
• и опять выступают из мрака
• мои далекие, соскучившиеся по мне —
• девушка в свитере
• и большая собака.

— Ничего себе, — объявила Мэриан. — Это про меня?

— Не веришь?

— Но ты же наверняка когда-нибудь читал одни и те же стихи разным девушкам.

— Когда они сами просили. Так же, как ты сейчас.

— А ты, значит, надувал доверчивых девиц! Где же хваленая поэтическая новизна, свежесть чувств-с?

— Не знаю… Свежесть каждый сам для себя определяет. А по поводу «надувания» могу тебе историю рассказать. Один мой приятель шел в гости к другому приятелю. Опаздывал, как всегда — пришел на час позже, чем обещал. А второй, к которому он шел, в это время повесился. Уж не знаю, почему. Но когда первый приятель пришел, слегка опоздав — то нашел остывающее тело и записку: «Я тебя ждал». Он долго не мог отойти после этого случая, года полтора страдал ужасно. Хотя уже через неделю после случившегося узнал, что самоубийца очень многих к себе пригласил на этот вечер. Не то чтобы очень настойчиво звал, а так, совсем нейтрально говорил каждому: «Ну ты возвращайся, заходи, буду ждать». И все-все об этом вспомнили потом. Но записку, этакий моностих, получил только один — тот, кто пришел первым.

— Я поняла. — После долгой паузы голос у нее стал серьезным. — Извини за дурацкие вопросы. Я пришлю тебе на днях… свою сережку. И часы, чтобы ты никогда не опаздывал. Сказку будешь дальше слушать?

— Конечно.

Я выбрался из кресла и лег на пол. Глупо сидеть перед экраном, если включен лишь звук. Только сейчас я заметил, что она связалась со мной без видео. Сразу же пришла и другая мысль: кажется, я и сам не против того, чтобы не видеть ее лица. Словно боюсь чего-то… или еще не готов.

Клетка 11. ГОЛОC–II

Так и жил бы себе Голос в проводах, разговаривая со всем миром и не особенно сожалея о том, что нет у него Носителя. Но случались с ним и неприятные приключения.

Однажды он застрял в телефоне-автомате провинциального городка: сильный ветер порвал провода, и Голос не мог вернуться в мировую телефонную сеть из маленькой местной сети автоматов. Автоматы были исправны, но не имели связи с миром из-за обрыва кабеля.