Хамелеон - Колесова Наталья Валенидовна

— Да о нем и не знает никто…

— Веди.

— Но, док… Не было приказа.

— А убивать парламентеров и брать в заложники патрульного вам кто приказывал?! — окрысилась она. Уговаривать и убеждать было некогда. Сандра сунула ему под нос руку. — Видишь это кольцо?

— Д-да… док… леди, — Роман слегка оживился. — Поздравляю, конечно. Мы видели, что все к тому и идет.

Это было для нее новостью.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Так точно.

— Это значит, дорогой мой сержант, что я имею право приказывать тебе именем леди Калвер. Ты не забыл еще, как присягал своему лорду?

Роман сглотнул. На его заросшем лице отражалась борьба.

— Док… в смысле, леди. Джордан малость не в себе… он убьет и вас и меня, если…

Сандра подмигнула ему.

— А мы Джордану не скажем. Ну?

Роман огляделся и вздохнул.

— Идемте.

— Хороший мальчик, — деловито сообщила Сандра и толкнула в бок засыпающего на ходу Феликса. — Пошли!

Никто не обратил на них внимания, пока трое спускались по бесконечным темным лестницам — в крепости экономили энергию, и освещались, хоть и тускло, только основные помещения.

Роман уже взялся за массивный засов на полукруглой деревянной, с металлическими петлями двери винного погреба, как Сандра сказала:

— Подожди.

Положила ладони на дверь и закрыла глаза. Он ждал их — может, уже с того времени, как они только начали спускаться. Он ждал и готовился — и даже если бы здесь было втрое больше вооруженных солдат… Кажется, да, слева… Сандра отступила на шаг.

— Вы слышите меня? Офицер! Я врач. Вы помните меня? Я врач, я здесь одна и еще двое моих подчиненных. Мы пришли помочь вам. Я сейчас открою дверь и выведу вас отсюда. Я не знала, что все так случится. Калвер не отдавал такого приказа. Клянусь. Это все результат самодеятельности одного из наших людей. Послушайте! Я сейчас открою дверь. Вы можете не бояться нас… — она усмехнулась собственным словам — кто тут кого боится? — Я и мои люди безоружны…

Она повернулась к Роману.

— Дай бластер!

— Но, леди… — он еще говорил, а Сандра уже выдрала бластер из его пальцев и швырнула в самый конец коридора. Сержант проводил оружие тоскливым взглядом, но послушно отступил вместе с Феликсом в противоположную сторону — туда, куда указала Сандра. Она взялась за засов и предупредила — то ли молчащего патрульного, то ли саму себя:

— Я открываю!

Отодвинула засов, потянула металлическую скобу. Дверь оказалась страшно тяжелой, и Сандра очень надеялась, что та не рухнет на нее под ударом патрульного — а то от нее самой и мокрого места не останется. Сандра открыла дверь и объявила то, что и без того было ясно:

— Это я.

Тишина. Темнота.

— Где вы?

Нерешительно шагнула вперед — на границу света и тьмы — и словно сам мрак схватил и закрутил ее на месте. На один стук сердца она оказалась прижата спиной к твердому телу патрульного. Палец коснулся ее шеи — почти нежно, но она знала — достаточно одного движения… Кто-то вскрикнул — Феликс? Она сама?

— Не двигаться, — сказал он, и мужчины застыли на месте. Сандра смотрела на стену прямо перед собой: по старой кладке спускались темные потеки. Патрульный шагнул вперед; она двигалась синхронно с ним, будто в каком-то диковинном танце. По движению его тела поняла, что патрульный осматривает коридор.

— Куда, док?

Сандра слабо махнула рукой в сторону мужчин. Патрульный отступил вместе с ней.

— Вы. Двое. Заходите. Сюда.

Они не сдвинулись с места. Патрульный был без оружия, и им казалось — они в равном положении. Молодые идиоты. Мальчишки.

— Слушайтесь его, — просипела Сандра. — Идите.

Они шли медленно, не сводя с них глаз. Патрульный отшагнул еще.

— Быстрей!

— Роман. Феликс, — сказала она. — Приказываю.

Сержант приостановился у дверей, плюнул на пол. В глазах Феликса стояли слезы.

— Дальше! — скомандовал патрульный и в мгновение ока оказался перед погребом — ни она сама, ни тяжеленная дверь для него ничего не весили. Задвинул засов — в дверь тут же нестройно ударили — и отпустил Сандру. Она прислонилась к стене. Поднесла к горлу трясущуюся руку.

— Зачем вы так? Мы же пришли вам помочь.

Патрульный энергично кивнул — в полумраке коридора блеснули белки его глаз и ровные зубы.