Пропавший марсианский город - Брэдбери Рэй

Он сделал еще шаг.

Тысяча голов молча развернулась на старых, но хорошо смазанных шарнирах.

Они смотрели на него.

Мурашки побежали у него по спине.

Он повернулся, чтобы убежать.

Но их глаза не дали ему уйти.

И из оркестровой ямы послышалась музыка.

Он увидел, как медленно поднимаются странные, похожие на насекомых инструменты причудливой формы. Он услышал бренчание, свист, звучание струн, сливающиеся в одну мелодию.

Все в зале повернулись в сторону сцены.

Зажегся прожектор. Раздались громкие звуки фанфар.

Раздвинулся красный занавес. Луч прожектора переместился на сцену, освещая пустой помост и стоящий на нем стул.

Бьюмонт ждал.

На сцене никто не появлялся.

Он уловил какое-то движение. Несколько рук поднялись и начали аплодировать. Луч соскользнул со сцены и двинулся по проходу между рядами.

Бьюмонт отступил назад.

Но белый луч постепенно приближался.

И остановился, подрагивая, у его ног.

Публика, повернувшись к нему, зааплодировала громче. Театр загрохотал, загремел, эхо непрекращающихся аплодисментов многократно усиливалось акустикой зала.

Бьюмонт почувствовал, как внутри его поднимается теплая волна, словно он обнаженным стоит под летним дождем. Чувство признательности охватило его. Быстро забилось сердце. Расслабились мышцы. Разжались кулаки. Он подождал еще мгновение. Теплая волна, поднимаясь все выше, достигла щек, веки затрепетали и закрылись, и он ощутил, что идет как приведение по стене замка за призрачным лучом; он наклонился, шагнул вперед, пошел вниз между рядами навстречу заманчивой гибели, ускорил шаг, побежал со всех ног; и маски засверкали, ласковые глаза наполнились восхищением, руки заметались в воздухе как крылья подстреленного голубя. Он взбежал по ступенькам на сцену. Аплодисменты затихли.

Он судорожно глотнул воздуха. Затем медленно преодолел оставшиеся ступени и встал на освещенной сцене. Тысяча масок была обращена в его сторону, две тысячи внимательных глаз, и он сел на стул, и свет начал гаснуть, и горячее дыхание, шумно вырывавшееся из металлических ртов, стало тише, и был слышен только звук, доносившийся из пахнущего машинным маслом железного улья.

Он положил руки на колени. Расслабился и наконец произнес:

- Быть или не быть? Стояла мертвая тишина.

Ни покашливания. Ни движения. Ни шуршания. Все в зале, не отрываясь, смотрели на него. Все в ожидании. Совершенство. Идеальная публика. И это будет вечно, вечно. Совершенство. Совершенство.

Он говорил и его слова-камешки медленно падали в этот чудесный пруд, и тихо пробегала по воде рябь, и поверхность ее вновь становилась спокойной.

- …вот в чем вопрос.

Он говорил. Они слушали. Он знал, что теперь они не дадут ему уйти. Они будут без устали аплодировать ему. Он будет забываться безмятежным сном, просыпаться и снова говорить. Всего Шекспира, Шоу, Мольера - от начала до конца. Сам за всю труппу.

Он поднялся, произнося последние строки.

Закончил и подумал:

- Здесь я готов провести остаток своей жизни.

И послушные машины одарили его громом аплодисментов.

* * *

Кара Корелли нашла дворец зеркал.

Служанка осталась снаружи. А Кара Корелли вошла внутрь.

Она шла по лабиринту и смотрела в зеркала и видела, что помолодела на день, на неделю, на месяц, на год, на два года. Это был дворец восхитительной и упоительной лжи. Находиться в нем означало снова стать молодой. Быть окруженной высокими красивыми зеркалами-мужчинами, которые больше никогда в жизни не скажут тебе правду.

Она дошла до середины дворца. Остановилась и увидела в зеркале себя двадцатипятилетнюю.

Она села посреди этого сверкающего лабиринта. Она сияла от счастья.

Служанка прождала на улице около часа, а затем ушла.

* * *

Это было темное сооружение невиданных очертаний и размеров. Там пахло смазкой и кровью гигантских ящеров с зубцами и колесами вместо зубов, которые ожидали чего-то в темной тишине.

Медленно, с грохотом поползла огромная дверь, напоминавшая стреловидный бронированный хвост, и в лицо Паркхиллу пахнуло машинным маслом. Он улыбнулся, и неожиданно для него самого улыбка буквально расцвела на его лице.

Его руки, висевшие вдоль тела, быстро и бессознательно протянулись вперед. И ухватили воздух. Не спеша и молча он вошел в гараж, ремонтную мастерскую, ангар или что это было.

То, что он увидел, наполнило его благоговейным восторгом, священным трепетом и детским ликованием. Он вошел и медленно развернулся на каблуках.