Пепел - Березин Федор Дмитриевич

Хадас встал и прошелся по своей комнатке, затем сразу лег. Можно было продолжать наслаждаться отдыхом – бессмысленным лежанием на матрасике. Ложе казалось не слишком мягким, но сие наверняка от увеличенной силы притяжения. Однако Хадас лежал на нем с удовольствием. Вымотал его этот пеший переход до жути. Теперь, когда кончалось действие стимулирующих и подавляющих боль таблеток, он начал ощущать последствия своего геройства: это же надо, после столь долгого нахождения в семикратно уменьшенной силе тяжести проделать такой марш-бросок. Конечно, сказались и частые перегрузки при полетах и на тренажерах, но ведь там он просто сидел в кресле, изредка вертя головой и руками. К действиям пехотным порядком он никак не готовился. Теперь зуд в ногах и тягучая тупая предболь в мышцах начали давать о себе знать. Еще через сутки его можно будет не пытать – просто заставить немного побегать в этом давящем на позвоночник одном «Ж».

* * *

Похоже, жизнь его стремительно и неминуемо двигалась к развязке. Он начал жалеть о том, что его не прикончила катапульта или пепловая пустыня, однако сокрушался ли он об этом серьезно, или в душе, в самом дальнем ее закутке, все еще теплилась надежда? Он облизнул губы и осмотрелся вокруг, насколько позволяла обстановка. Ситуация была патовая: он сидел на жестком табурете, приделанном к полу; его руки и ноги были, в свою очередь, пристегнуты к сиденью, и деться от надвигающегося страшного будущего ему было некуда. Сидел он уже долго, а его неугомонное воображение выдавало ему картинки невидимых визуально и неслышимых палачей, занятых разогревом щипцов, игл, топориков и всяких иных средств, развязывающих язык. Там, на далекой базе, которая не торопилась к нему на помощь, их слабо инструктировали по поводу попадания в плен. Это была скользкая тема, и желательно было ее не касаться ни теоретически, ни тем паче практически. Когда-то давно, когда войны велись на матушке-Земле, существовали какие-то правила содержания военнопленных. Войны тогда велись не только тотально, а ради кое-каких мелкокалиберных целей, и потому военнопленных захватившая их сторона могла использовать в переговорах как лишний козырь или просто для обмена мах на мах, однако в этом затянувшемся конфликте пленных покуда не брали, и вряд ли люди, его захватившие, будут предлагать базе какие-то условия, этим они выдадут не только свое местонахождение, но и просто свое существование на этом свете. Какие из сего производились выкладки? Его можно использовать просто как предмет для отмщения, так сказать, произвести на свет маленький ад для отдельного человека в ответ на большой катаклизм, так затянувшийся наверху. Иррациональная цель, порожденная такой же иррациональной причиной. Их даже не просвещали, что можно, а чего нельзя выдавать. При современных методах воздействия на психику и тело все инструктажи упирались в элементарный человеческий предел. Существуют психические блокировки, основанные на гипнозе и свойствах памяти: под действием внешних факторов вспоминать или забывать информацию, однако человек тем и ценен в отличие от машины, что его действия носят более широкодиапазонный характер принятия решений. Человек же, находящийся под воздействием неизвестной ему подсознательной, навязанной извне программы, подобен компьютеру, и потому его деятельность очень сильно предсказуема, что плохо воздействует на поведение в нестандартной ситуации. Однако сейчас Хадас Кьюм был в полной растерянности, и обстоятельства являлись безысходными. Он был бы не прочь поступления изнутри мозга заранее введенной кем-то программы действий, а может, и включения плана самоликвидации. Мысль о самоубийстве возникла у него не впервые, но сегодня он остро прочувствовал ее вкус. Он всегда считал самоуничтожение наиболее легким выходом из критических ситуаций, а потому трусливым путем, тем более что летная служба вела к смерти именно в случае ничегонеделания: иногда достаточно было просто на полсекунды дольше среагировать в повороте газовых рулей.

Он услышал голоса за дверью и сразу невольно напрягся. Капелька пота защекотала по ребрам, непривычно быстро в увеличенной силе тяжести сбегая вниз. Хадас попытался придать лицу достоинство и попробовал расслабиться. Он не собирался терять свой имидж офицера воздушно-космических сил перед этими пещерными землекопами. Когда они вошли, он был внешне спокоен. Прибывших было пятеро. Все они были одеты, если так можно выразиться, как обычно, однако форма отличалась цветом. Плавки и сандалии самого рослого мужчины имели черный цвет, и на его поясном ремне была подвешена увесистая дубинка, сразу выдавая его профессиональные обязанности. Двое вошедших были в красных плавках, а на груди у них имелись какие-то подобия фартуков такого же цвета. Руки у них были заняты кучей инструментов зловещего вида. Хадас невольно заострил на них внимание и тут же отвел взгляд: не хотелось выдавать охватывающую изнутри панику. Оставшиеся были наряжены в темно-синие юбки, такие же сандалии и медальоны очень большого размера. Он сразу же догадался, что побрякушки на них – это что-то наподобие знаков отличия. На фоне одежды гостей его собственное полуобнаженное состояние могло показаться верхом приличия, почти деловым костюмом прошлого.