Вирусапиенс - Гатаулин Сергей

– Там, где полностью побеждает творческий подход, перестает действовать стремление к физическому совершенству, а для выживания нужна сила.

– Что же мне делать? – застонал поникший преобразователь истории.

– Двигай домой, – посоветовал бесформенный балахон голосом святого отца, и именно в этот момент Анатолий вновь ощутил действие силы, затягивающей его в неизвестность. Точнее, теперь он знал, что сила стремится вытолкнуть его домой.

Сквозь нарастающий гул, заполняющий череп, донеслись едва различимые слова:

– Временной вектор, но не просто… нужно… – прохрипел Первый на пределе слышимости, но и этот хрип исчез, смытый ревущим потоком, раздирающим тело, вырывающим атомы из привычной структуры пространства и времени.

«Что там не просто, и что нужно?» – подумал Анатолий.

Мир вокруг закружился, заплясал в безумном танце.

Анатолий закрыл глаза, сосредотачиваясь, что, после бесконечной череды прыжков, удалось ему мгновенно, и бросился навстречу действующей силе.

«И всё-таки о чём он хотел меня предупредить?»

Вселенная мгновенно вывернулась наизнанку, исчезла и через несколько мгновений вновь появилась. Только в этот раз выворачиваться наизнанку пришлось Анатолию.

Пустынные улицы встретили утомленного скитальца зимней прохладой. Тихо и необычайно чисто – даже снега нет, только редкие прохожие целеустремленно движутся по чистым розовым тротуарам.

«Наконец-то дома! – взорвалась в голове сверкающая мысль, и тут же её догнала вторая, менее радостная. – Глаза протри! Откуда в Москве розовые тротуары?»

Глава седьмая

Два параллельных безумных мира

– Что я, Москвы, по-вашему, не знаю? – возмутился Семен.

– Ты ничего не перепутал? – спросил профессор, разглядывая старое обветшалое здание.

– С чего ты взял, что Жору и Бейрута привезли в этот сарай? – Ванькин уперся взглядом в Михайлова.

Тот захлопнул ноутбук.

– Вы, наверное, думаете, что аналитик ни на что не способен? – обиженно пробурчал Семён. – Я еще на входе в лабораторию медбратьев услышал и поспешил ретироваться, – произнеся эти слова, он покраснел и отвернулся.

– Струсил, убежал! – поправил Ванькин, высовываясь из профессорского «Пассата».

Семен опустил глаза, пожевал губами и попытался оправдаться:

– Не всем же на амбразуры бросаться, когда война идет. Кто-то должен и думать в это время.

– Ну да, – неожиданно согласился Илья и ткнул пальцем в сталинскую пятиэтажку. – Это точно здесь?

Семён торопливо раскрыл ноутбук и протянул профессору.

– Сами смотрите! – воскликнул он, указывая на ярко-красную мигающую точку. – Это маячок, который я к машине прикрепил, пока медбратья Бейрута укладывали. Я, как только военные ботинки на одном из них увидел, сразу понял, что здоровяки никакого отношения к скорой помощи не имеют. От них казармой за километр несёт.

Присмотревшись к изображению, он ткнул пальцем в светящуюся панель:

– А этот прямоугольник, который на карте называется «цех по производству колбасных изделий № 1», на самом деле патологоанатомическая лаборатория какого-то института. Не знаю почему – может секретка, а может, карта старая.

– Молодец! – похвалил возбужденного аналитика Илья. Ну а теперь домой, умник. Слабакам здесь не место, – Ванькин повел плечами, напряг мышцы, разминаясь.

– А можно я вас здесь подожду? – взмолился Семен.

– Ладно, сиди, – согласился профессор.

Выбираясь из машины, он посмотрел на пустую улицу перед старым невзрачным зданием. Огляделся, словно что-то искал. Дорога без машин – необычное для мегаполиса зрелище.

Мрачное снаружи, здание оказалось ничуть не радостнее изнутри. Серые едва освещенные коридоры, облупленные стены, повсюду старые медные таблички, словно привет из того времени, когда цветные металлы еще не являлись конвертируемой валютой.

Стоя перед дверью с надписью «Лаборатория», Медведев нерешительно постучал.

С помощью служебного удостоверения Ильи и наглого взгляда его обладателя, они добрались до того помещения, где, по словам охранника, осматривают вновь прибывших жмуриков. Осталось только нажать тяжелую медную ручку и переступить порог.

Сзади недовольно цыкнул Ванькин. Отстраняя задумавшегося профессора, он вошел в специфически пахнущий кабинет. Профессор поспешил следом. Вспоминая на ходу, что знал из специфичной медицинской области, хотя ничего кроме формальдегида и формалина на ум не шло, он сосредоточился на окружающей обстановке.